Юнис Теймурханлы - «Upgrade». Записки отельера

Дама рассказала, что для того чтобы начать карьеру «жриц любви», девушка или парень должны достичь восемнадцатилетнего возраста, являться гражданином EС или иметь разрешение на работу. «Легально работающая проститутка – это частный предприниматель. И как предприниматель, она самостоятельно устанавливает цены на свои услуги, имеет право отказывать любому в сервисе. Главное – платить налоги, арендовать отдельное помещение, иметь страховку, соблюдать законы и санитарные требования – проходить медицинские обследования четыре раза в год. И пользоваться презервативами – причем как проститутке, так и клиенту. Иначе, штраф за любые нарушения – до пятидесяти тысяч евро». «Еще важно состоять в профсоюзе и ассоциациях, – добавила гостья. – Это – гарантия поддержки и отстаивания твоих прав». Женщина раскатисто засмеялась и вынула из сумочки «профсоюзный билет» – удостоверение члена «Ассоциации работников сферы оказания интимных услуг».

Я слушал, открыв рот. Задавать вопросы не имело смысла – гостья охотно делилась тайнами своей профессии, предвидя любые вопросы. Было очевидно, что это ее «тысячный дебют». Муж привычно улыбался, вставлял уточняющие фразы. И продолжал пить кофе.

В среднем за смену девушка обслуживает от четырех до шести клиентов. А «шот» (сеанс) в квартале красных фонарей в Амстердаме стоит в среднем около пятидесяти евро. Чем дальше «витрина» от «народных троп», тем ниже цена.

«В связи с кризисом цены на секс-услуги “в кабинетах” в последние годы резко упали, – жаловалась гостья. – Представляете, сейчас в Гааге за “шот” берут всего десять евро. Поэтому я давно закрыла кабинет. И ушла в эскорт».

По словам собеседницы, «эскортницы» – элита бизнеса. И мечта любой «витринщицы». Ведь услуги жрицы любви «на эскорте» стоят в Амстердаме от ста до трехсот евро. И клиенты – очень солидные.

«Так я встретила своего второго мужа, единственного любимого мужчину в жизни, – дама бросила нежный взгляд на сидящего рядом супруга. – Он был моим постоянным клиентом около пяти лет. Со временем мы стали жить вместе. И вскоре поженились, у нас родилась дочь. Ей скоро девять лет».

«Вы продолжали работать, будучи замужем?» – осторожно спросил я. «Конечно! – быстро отреагировала дама. – Мы любим друг друга. И не знаем, что такое «измена». «Измена для нас – лишь работа, – спокойно рассуждал муж. – Как для мужчины-гинеколога – очередная пациентка».

О трудностях профессии дама рассказывала так же легко. «Проститутки в Нидерландах оказывают услуги инвалидам и тяжелобольным. Это не только их социальная ответственность, сострадание и помощь. Но и доход, причем не облагаемый налогом. Государство гарантирует неимущим социальным группам – инвалидам, тяжелобольным и старикам – право на секс. И оплачивает эти услуги из бюджета медицинского страхования», – сразила меня гостья.

«Но за вредность профессии мы требуем снижения налогов и отчислений в пенсионный фонд. Чем мы хуже футболистов? – шутила гостья. – Ну хоть пока не заставляют сдавать бизнес— и маркетинговые планы, как наших коллег в Швейцарии».

Лучшими клиентами «жрица любви на пенсии» считала скандинавов. «Они – обеспеченные, стройные, высокие и невероятно красивые. Они избалованы женским вниманием. А значит, ленивы в сексе».

Гостья призналась, что любая профессиональная жрица любви – тонкий психолог. «Любой скандинав для меня был идеальным клиентом. Я даже ненадолго уехала работать в Норвегию. Несложный секс, уважение к женщине, длинные задушевные беседы с красивым мужчиной и хорошая оплата. А что еще нужно? – продолжала откровенничать гостья. – Однажды в Финляндии, я даже расплачивалась за ночлег своим телом. Там, кстати, секс по обоюдному согласию – легальная форма оплаты за жилье».

Самыми превосходными любовниками, но худшими клиентами гостья считала невысоких и некрасивых испанцев и португальцев. «С этими лучше не связываться – загонят на потолок. Они бьются за свое счастье под солнцем, доказывая женщинам свою привлекательность. И выматывают в сексе. Они чрезвычайно активны и выносливы в постели, ненасытны в любви, но жадны и небогаты, не уважают женщин. И нашу профессию».

«У меня было много и женщин, всяких и разных, – признавалась гостья. – Но они холодны и расчетливы. Мужчин я все же люблю больше. Они – как дети, ими легче манипулировать, влюблять в себя. А это главное в работе. Ведь мы еще и актеры – без этого никак. И нам нужны “аплодисменты и слава”. Они – наравне с наличными – лучшие мотиваторы. Удовольствия, обожание и оргазмы клиентов – лучшие “аплодисменты” в нашей работе».

Мы заканчивали нашу беседу. За весь разговор я практически не задал ни одного вопроса, лишь внимательно слушал и наблюдал за семейной парой. Но в конце все же спросил: «Вы все-таки любите сам секс?»

«Да. Но настоящий секс появился в моей жизни слишком поздно. С появлением любимого мужа».

«Мне срочно нужна ваша помощь! – раздался телефонный звонок на стойке ресепшен. – В мое отсутствие в номер входили посторонние!» – пожилая туристка из Бельгии была явно напугана. Гостья только что вернулась в отель после небольшой прогулки по Невскому проспекту, поднялась на лифте на четвертый этаж, вошла в комнату.

«Нарушители вошли без моего согласия! – голос иностранки заметно дрожал. – Два часа назад, перед самым выходом из номера, я повесила на дверь табличку “не беспокоить”. Она так и висит».

«Не волнуйтесь, пожалуйста! К вам уже направляются сотрудники службы безопасности и техник. Они будут через пару минут, – портье как мог пытался успокоить даму. – Детально осмотрят ваш номер, снимут показания электронных замков. И проверят сохранность личных вещей и имущества отеля. Пожалуйста, не покидайте комнату до завершения осмотра».

«Это невозможно! – паниковала пожилая дама. – Я не могу здесь оставаться! Мне плохо. Я немедленно спускаюсь на ресепшен».

«Никаких посторонних лиц в номере не зафиксировано», – начальник службы безопасности отеля звонил менеджеру по работе с гостями. Он только что закончил снимать показания электронного замка на дверях. «Дама, заехав в отель, открыла дверь ключом в 14.12. В 14.27 вышла из номера. И в 16.43 вернулась. Ни горничная, ни сотрудники службы мини-бара в номер не входили – на двери висит табличка “не беспокоить”».

«Как вы определили, что в вашем номере были посторонние? Что у вас пропало, мадам?» – менеджер обратился к спустившейся на ресепшен даме по-французски. Гостья действительно выглядела напуганной.

«Не пропало, а появилось», – нервно бросила в ответ иностранка.

«Тогда зачем так переживать?» – промелькнуло в голове сотрудника, едва не сорвавшись с уст.