Евгений Додолев - Михаил Ефремов. Последняя роль

Нельзя писать о Пастернаке, не рассказав о его любовнице, нельзя говорить о Чайковском, не упомянув его sex ориентацию, не получится понять автора «Отца Сергия», не вспомнив незаурядную мужскую потенцию, которая во многом и определила ключевые мотивы творчества Льва Толстого. Но все это грязное белье! А копаться в нем, как выясняется, могут лишь морально-нравственные извращенцы, «некультурные» люди. Как тут не привести цитату поэта и мемуариста Анатолия Наймана, касающуюся книги Надежды Мандельштам об Анне Ахматовой:

«Эта книга – или, я бы сказал так: эти книги, написанные Надеждой Мандельштам, довольно рано открыли шлюз абсолютно безответственного, когда нужно – лживого, по большей части фальшивого и недостоверного разговора. У Ахматовой воспоминания о Мандельштаме начинаются, как мы знаем, таким приемом: с полуфразы, отточия и маленькой буквы: «…и смерть Лозинского оборвала нить моих воспоминаний, я не могу вспоминать то, чего он не может подтвердить». Книги Надежды Мандельштам должны начинаться: «…и смерть Ахматовой развязала мне руки. Я теперь могу объявлять все, что хочу».

И далее у него же:

«Почему я должен принимать за литературу откровения женщины о том, переспала она с Татлиным или нет? Татлин замечательный художник, Татлин вообще ни при чем. Простите, что я так наивно – не наивно про это не скажешь. Зачем ты это пишешь? Достаточно сказать: я тогда решила уйти к другому человеку. Почему ты вдруг вытаскиваешь Татлина, у которого была жена, живы потомки?».

В приведенном отрывке мы видим весь набор этических ограничений, существующих в нашей культурной среде. Написан текст в 2008 году, хотя касается людей, которых давным-давно нет в живых. Только вот интеллигенция до сих пор никак не может договориться, как квалифицировать подобные воспоминания – как высокую литературу или дешевую бульварщину?

Нюанс: Надежда Мандельштамтоже давно умерла, а потому говорить о ней дурно, как это делает Найман, – неэтично… Таким образом, круг явно порочен, и изящного выхода из положения просто не существует. Так может быть, этика просто требует от нас регулярного приема галлюциногенов? Возможно, мухомор пора объявить русским национальным грибом и прописывать его населению? Возможно, искомое – яркие цвета, красивые образы, никакой реальности, только разливающееся по телу счастье? Как бы то ни было, мы уже на полпути к этой цели – мир иллюзий поглотил нас почти без остатка. Политиков нам подают к столу политтехнологи, звезд шоу-бизнеса – готовят пиарщики, на экране люди одних моральных качеств изображают людей совсем других достоинств, девочку допубертатного возраста невозможно отличить от тетеньки постклимактерического – тюнинг без труда подчищает недоработки матушки-природы.

Мой экс-коллега по ИДР (Издательский дом Родионова) Александр Бурый этот мой пассаж прокомментировал:

«Если интересно, надо читать, а как уж это называть, дело десятое. С одинаковым интересом читаю и Берберову, и Одоевцеву. Разным языком и с разной подачей, но об одном и том же. Вопрос восприятия лежит в личной культуре каждого читающего… Все происходит поступательно. Если интересна Берберова, дойдет очередь и до Одоевцевой. И наоборот. Внутренняя культура формируется не в одночасье, а путем получения и осмысления информации. А это уж дело такое, непредсказуемое. Можно и Венеру Милосскую отнести к порнографии, а можно и Фабра показывать в Эрмитаже».

Другой мой экс-коллега Александр Перов обозначил нюанс:

«Замечу, что “подобные воспоминания” вполне могут быть и высокой литературой, и дешевой бульварщиной. В литературе должно быть место замыслу и может быть место вымыслу, но не должно быть места умыслу и домыслу. Первые две вещи делают текст книгой, вторые – способны низвести до уровня доноса».

Продюсер Сергей Шачин тоже внес лепту в обсуждение:

«По-моему, российская интеллигенция (точнее, ее жалкие остатки) давно утратила способность вообще о чем-либо договариваться, а также удерживать себя в рамках какой-то определенной этики. Вообще большинство сегодняшних “интеллигентов” изрядно напоминают Васисуалия Лоханкина, который после глубоких размышлений о трагедии русского либерализма доставал из-под шкафа дореволюционный номер “Нивы” и с удовольствием читал заметки некой дамы “Как я увеличила свой бюст на шесть дюймов” и прочие весьма занятные заметки».

Короче, мы и так живем в пространстве глобальной фальши, а этика велит нам продолжать в том же духе!

Но есть ведь и другой выход. Научиться принимать жизнь такой, какая она есть, не судить людей за их несовершенство и пытаться всеми силами сделать окружающую действительность чуточку лучше. Начав, разумеется, с себя. Ведь скоро у каждого в глазу будет вмонтированная камера, посылающая изображение в эфир.

И на смену печатным воспоминаниям придут видеомемуары в стиле no comments. Вот тогда обвинять других будет бессмысленно, и мотивы не будут иметь значения.

Скандальная модель Катя «Муму» Герасимовауже доходчиво продемонстрировала публике убойную силу картинки. Ведь страшно не только то, что сделано, но и то, как это выглядит. Поэтому Шендерович, исполнивший в ее мемуарах роль пелевинскогоперсонажа, оказался в незавидном положении (в «Священной книге оборотня» описаны мужчины, которые под воздействием лисьего гипноза вдохновенно трахаются с виртуальной самкой своей мечты, что выглядит комично, ибо они ползают по кровати в полном одиночестве).

Клево смешить, но не клево быть посмешищем.

«Следи за собой, будь осторожен» (© Виктор Цой) – вот каким должен быть девиз человека будущего. Ведь этика в конце концов может одуматься – культура тоже не стоит на месте – и порок защищать станет некому.

Не вредно помнить и о том, что беспрерывно фигурируешь в чьих-то биографиях и на содеянное, возможно, придется взглянуть со стороны.

Каждого фигуранта можно осудить и оправдать, в зависимости от того, что считать большей ценностью: право человека на собственную жизнь, правду, как она есть, или русскую культурную традицию бегства от реальности.

Феномен личности состоит как бы из трех аспектов:

* личность как таковая, то есть совокупность характерологических черт плюс система нравственных понятий, в рамках которых данная личность существует;

* результат общественной деятельности данной личности, будь то подметенная улица или сыгранные роли;

* биография, то есть история жизни данной личности, что есть едва ли не самое интересное; человек рождается с некоторой заданностью будущего, у него родители, которых он не выбирал, определенная социальная среда, в которой он растет, эпоха, в которую он попал; все остальное в его жизни является плодом его собственной интеллектуально-эмоциональной деятельности.