Евгений Додолев - Михаил Ефремов. Последняя роль

Судьи-то кто? Статистически у помянутых интеллигентов фанатов меньше, чем поклонников рэпа. И коль скоро мы решили жить по противоестественным лекалам демократии, не будем забывать ее, демократии, дефиницию: власть большинства, народовластие (от греческих demos – народ и kratos – власть). Кого больше, тому и подмостки + эфиры…

А у интеллигенции свои, отличные от электората, представления о прекрасном. Именно поэтому на Гостелерадио СССР безраздельно доминировала симфоническая музыка, в то время как покорный зритель полуподпольно внимал на кухнях проникновенному пре-рэпу Владимира Семёновича Высоцкого.

В кинотеатрах демонстрировали ладно сработанные гламуризированные полотна, фанфарно трактующие события Второй мировой, при этом хорошим тоном считалось обсуждать работы Тарковского, а рекорды домашних видеопросмотров била полуподпольная «Греческая смоковница» (и прочая эротическая развлекуха).

Не было и нет смысла полемизировать, пытаясь понять, что «полезней для подрастающего поколения» или «культурней» – Чайковскийили Окуджава? Абсурд. Jedem den Seinen .

Примадонна отечественной попсы Алла Пугачёване имела в СССР и сотой доли эфирного времени, которое жертвовалось камерным концертам. Хотя количество эфиров, по логике вещей, должно быть обратно пропорционально нотному качеству.

Так что ныне все просто стало на свои места. И в контексте рыночных отношений спасать культуру бессмысленно. Если под последней понимать не масс-культ, а, повторюсь, ту субкультуру, которая тождественна – в лексиконе респектабельных мэтров – КУЛЬТУРЕ.

Призыв спасать «разумное, доброе, вечное» в нынешнем контексте есть просто глас вопиющего в пустыне. Снявши голову, по волосам не плачут. И без того неоправданно долго в России поэт был больше, чем поэт, а писатели числились инженерами душ человеческих.

Совокупность норм & ценностей отечественной творческой интеллигенции более не смеет претендовать на звание «культуры как таковой». А утратив властную крышу, субкультура интеллигенции не может рассчитывать на то, что будет массовой.

Массовой будет другое. «Люди Икс». И лобода (именно так, с маленькой буквы). Это не значит, что у нашей творческой интеллигенции нет шансов на реванш. Субкультура хиппи в свое время стала доминирующей в США. Однако мы живем в стране, где элита люмпенизирована… Поэтому ТЭФИ и прочие премии будут вручаться не в соответствии с пресловутым Гэллапом, а термин «фестивальное кино» – как и во всем мире – будет антонимом кино популярному.

Рейтинговая ТВ-продукция (речь не только об отечественном ТВ) мне не по нраву. И никому из моих знакомых (среди коих, между прочим, есть руководители и совладельцы телеканалов) тоже не мила. Ну и? Против лома массового спроса нет приема насаждения того, что отвечало бы Критериям.

Бесспорным представляется тезис светил нашего сценического небосклона о необходимости дотаций. Только вопрос (риторический вполне) в том, кто будет определять – кого и в каких объемах спонсировать? Чья это прерогатива – отличать сумбур от музыки?

Потому что судьи – те же. Потому что субкультура – по определению – «трансформированная профессиональным мышлением система ценностей традиционной культуры, получившая своеобразную мировоззренческую окраску».

А на вкус и цвет, как известно, товарищей нет ( De gustibus et coloribus non est disputandum ) – тезис творческой интеллигенции античного периода, переживший музыкальные образцы не самого безвкусного времени.

Можно ли (и нужно ли) было с Ефремова спрашивать, как с «простого смерного» ©? Риторический вопрос.

Напомню о принятии Национальным Учредительным собранием кровавой Французской революции одного из самых лицемерных нормативов современной цивилизации – Декларации прав человека и гражданина (Déclaration des Droits de l’Homme et du Citoyen). Во Франции эта противоестественная вещь признана Конституционным судом юридически обязательной бумагой, нарушение установок коей приравнивается к неконституционности.

Liberté, Égalité, Fraternité?

Какое, на фиг, Равенство?!

Цитирую:

«Закон есть выражение общей воли. Все граждане равны перед ним и поэтому имеют равный доступ ко всем постам, публичным должностям и занятиям сообразно их способностям и без каких-либо иных различий, кроме тех, что обусловлены их добродетелями и способностями».

В том и дело, что способности, равно как и добродетели, у всех весьма и весьма разные. Многие могут играть, как Михаил? Из числа его хулителей, например?

Весь пафос Великой революции разбивается об это противоречие.

Или дальше: «На содержание вооруженной силы и на расходы по управлению необходимы общие взносы; они должны быть равномерно распределены между всеми гражданами сообразно их возможностям».

Так равномерно или сообразно возможностям? Ответ знает только ветер перемен, но не наши олигархи + депутаты ГД.

И, наконец, не может быть у людей Свободы, ибо мы суть социальные животные, не птицы ни разу, смеющие парить, где хотят, и при выдающихся аэродинамических показателях даже гадить на головы другим пернатым.

Ну а про Братство я скажу: обращение «брат» принято в среде не самой достойной, хотя один мой товарищ и величает так всех симпатичных ему мужчин. Но это уже пережитки постсоветской моды на блатную эстетику.

Кто из нас пожелает быть равным братом вору, убийце, педофилу?

Короче, девиз этот – вредный. И может быть полезным только как инструмент манипуляции.

Спрос с «ефремовых», людей иного (не говорю высшего) сорта, – всегда отличен. Воевавший на стороне республиканцев в Испании англичанин Эрик Артур Блэр, известный под псевдонимом Джордж Оруэлл,писал свою горькую притчу «Скотный двор» якобы с Советской России:

«Все животные равны, но некоторые равнее».

Думаю, писал тот портрет в целом с двуногих. Ибо был настоящим коммунистом (не ельцинскойили зюгановскойпороды), а следовательно, неистребимым романтиком. Который сознавал, что на волне любого протеста поднимаются Свиньи. И равняют все под свой плинтус.

И самое существенное, что никакого равенства не существует и де-юре (о де-факто даже речи нет). Кто-то имеет право на мигалки и на право стрелять в голову первому встречному из табельного оружия. А кто-то – лишь право быть раздавленным выехавшим на встречку джипом.

И все тяжбы вокруг этого – бесполезные игры.

Единственный вид творческой деятельности, доступный любому, – это, конечно же, создание биографии. Каждый день homo sapiens конструирует историю своей жизни, выбирая из тысяч вариантов поступков какой-то один, на который впоследствии нанизываются остальные. Сюжетов жизни может быть бесконечно много, что изумительно отображено в рассказе Борхеса«Сад расходящихся тропок».