Иосиф Пилюшин - Снайпер Великой Отечественной

Однажды утром к пулеметчикам пришел Петр Романов, который был теперь командиром роты. Максимов, увидев его, быстро одернул гимнастерку, вынул изо рта трубку, сделал несколько четких шагов навстречу и, чеканя каждое слово, торжественно доложил:

– Товарищ лейтенант! Пулеметный расчет к бою готов!

Романов поздоровался с бойцами, взял Максимова за локоть, сказал:

– Готовьтесь, товарищи, к стрелковым соревнованиям. А тебе, Иосиф, приказано сегодня же явиться в штаб полка. Будешь в городе, наведайся к раненым.

Пулеметный расчет под командованием сержанта Максимова стал тщательно готовиться к стрелковым соревнованиям. Не раз проверяли пулеметчики намотку обоих сальников; то увеличивали, то уменьшали силу подачи боковой пружины. Каждая деталь пулемета чистилась до зеркального блеска. Несколько раз в течение дня Максим Максимович спрашивал у меня об условиях предстоящих соревнований.

– Да ты, Максимыч, никак на свадьбу собираешься со своим тезкой? [35] Имеется в виду станковый пулемет «максим». ( Прим. ред. ) – шутили товарищи.

– На свадьбу-то что! Там знай себе рюмочку опрокидывай, а тут, братец мой, дело иное – стрелковую честь роты отстаивать. Это посложнее, – отвечал шутникам пулеметчик, попыхивая трубочкой.

Настроение пулеметчика, которого я хорошо знал, нетрудно было понять: ему страшно хотелось проверить точность своей стрельбы по мишеням. Максимову ни разу не довелось выстрелить из пулемета на стрелковом полигоне. Вот почему Максим Максимович не мог забыть о предстоящем соревновании даже в такой радостный день, как победа наших войск под Орлом и Белгородом.

Разгром немецко-фашистских войск на Орловско-Курской дуге резко изменил поведение немцев под Ленинградом. Гитлеровцы приутихли: они сидели в блиндажах, как суслики в норе перед надвигавшейся бурей. Только дальнобойная вражеская артиллерия с еще большей яростью обрушивалась на жилые кварталы города. Теперь артиллерийская перестрелка не прекращалась круглые сутки.

Утром меня встретил в траншее Максимов. Его глаза сияли каким-то особенным блеском.

– Осип, ротный велел тебе и мне со своим расчетом идти в штаб дивизии.

– Хорошо, Максимыч, ты иди, я вас догоню.

…В землянке дежурного офицера штаба дивизии меня встретил молоденький лейтенант. У него было румяное лицо, еще не тронутое лезвием бритвы, он изо всех сил старался казаться бывалым фронтовиком, но это ему плохо удавалось – ломающийся голос выдавал его. Но на груди лейтенанта поблескивал эмалью комсомольский значок, а ниже красовались два боевых ордена и медали «За отвагу» и «За оборону Ленинграда». Он встретил меня почтительно, как старшего по возрасту, подал мне приказ по дивизии генерал-майора Трушкина и добавил:

– Столоваться будете при комендантском взводе. Время и место занятий указаны в приказе.

К приказу по дивизии были приложены условия соревнований. От каждой дивизии выставлялся стрелковый взвод в полном составе. Для усиления взвода ему придавалось: по одному расчету станкового и ручного пулеметов, два ротных миномета, две противотанковые пушки и восемь снайперов. Взвод должен был пройти 5 километров по пересеченной местности, выйти на исходный рубеж и «атаковать противника». Время для выполнения задачи – один час; пушки, пулеметы идут вместе со стрелками в боевой готовности; выбывших из строя во время пути заменять не разрешается. На уголке этих условий соревнования красным карандашом было написано:

« Ответственным за огневую подготовку назначаю мастера стрелкового спорта Пилюшина И., командиром взвода лейтенанта Грудинина Ю., майору Абрамовичу В.В. проверить готовность взвода к соревнованию и доложить мне.

Трушкин.

23 августа 1943 г. ».

– Где мне найти лейтенанта Грудинина? – спросил я.

– Будем знакомы, я – Грудинин.

Мы тепло пожали друг другу руки.

– Сколько дней дается на тренировку, товарищ лейтенант?

– Пять.

Нужно было не только пристрелять оружие, но и рассчитать каждую минуту, продумать, как сохранить силу бойца для завершающей атаки «противника». Ведь люди, долгое время находясь в обороне, отвыкли от быстрых и продолжительных переходов, тем более с выкладкой. Для фронтовика, походившего два года по траншее, пройти 5 километров за один час в полном боевом снаряжении по пересеченной местности не так-то просто.

Один день с восхода до заката солнца снайперы вели пристрелку оружия. Стрелял также из своего станкового пулемета сержант Максимов. Я видел, с какой точностью он прицелился и с какой осторожностью нажал на спусковую скобу. Но что это? Пули легли далеко в стороне от мишени. Пораженный этим, Максимыч проверил установку прицела, протер кулаками глаза, еще раз проверил наводку, затем взглянул на меня. В его глазах я увидел страх. Чтобы успокоить товарища, я прилег рядом с ним и проверил наводку.

– Все правильно… Вот только ружейный мастер передвинет немного мушку, и все будет нормально.

Максимов побледнел:

– Да ты, братец мой, понимаешь, что говоришь? Ведь я два года стрелял из этого пулемета!.. Два года! Выходит, я понапрасну тратил патроны?..

Мне было искренне жаль Максимова, но я ничем не мог ему помочь, только сказал:

– Видишь, как важно своевременно пристрелять на полигоне оружие!

28 августа ровно в 6 часов утра наша команда в полном составе уже была на стрелковом полигоне. Перед глазами простиралось огромное, поросшее мелким кустарником торфяное поле с макетами танков, орудий, минометов, станковых и ручных пулеметов, с мишенями, изображающими стрелков в движении.

– Осип, где мне лучше пристроиться со своим пулеметом? – спросил Максимов.

– На любом фланге. Твоя задача – своим огнем прикрыть наступление стрелков. Не сумеешь этого сделать – мы проиграем соревнование. Сам знаешь, что под огнем пулеметов противника в атаку не пойдешь.

– Там-то я знаю, а вот как тут?

– Забудь, что перед тобой мишень, помни одно: из-за каждой мишени выглядывает фашист, а с ним-то ты знаешь что делать.

– Еще бы…

Товарищи, сидя на обочине шоссейной дороги, с жадностью осматривали каждую мишень, каждую складку местности: мысленно они уже шли в атаку. Я знал, что люди, впервые участвующие в соревнованиях, заметно волнуются, хотя все необходимое учтено во время тренировки.

Майор Абрамович, старый, опытный спортсмен, участник множества соревнований, и тот заметно волновался. Прищурив свои карие азиатские глаза, пошмыгивая коротеньким носом, играя носком сапога с камешком, он прохаживался по дороге. Абрамовича я знал с 1941 года, когда он был командиром взвода и частенько по ночам наведывался к нам на передовую со своими автоматчиками. Затем он командовал ротой, одно время работал в штабе полка, а теперь был заместителем начальника первого отдела [36] Первый отдел – традиционное название отдела, осуществляющего контроль за секретным делопроизводством, обеспечением режима секретности и сохранностью секретных документов. ( Прим. ред .) дивизии. Мы дружили в течение всего этого времени, несмотря на ранги: как спортсмен со спортсменом.