Алексей Мишин - О чём молчит лёд? О жизни и карьере великого тренера

Ещё во время занятий одиночным катанием мы с отцом старались вникнуть в детали исполнения различных элементов фигурного катания и, конечно, главных из них — прыжков. Сначала мы приобрели кинокамеру «Спорт» формата 8 мм, которая представляла собой примитивную мыльницу с громадной батареей от карманного фонаря. Мы снимали, затем сами проявляли плёнки, монтировали, смотрели, анализировали и думали. Папа объяснял мне основные законы теоретической механики. Таким образом, к моменту завершения спортивной карьеры я уже был готов к новой для себя жизни.

Но спустя чуть менее полугода Тамара подошла ко мне и предложила остаться в спорте ещё на какое-то время. Я не совсем тогда понял, почему именно она передумала заканчивать кататься. Возможно, она чувствовала, что отдала фигурному катанию ещё не всё, что могла.

Возвращение наше состоялось в городе Куйбышеве, ныне — Самара. Самым запоминающимся в том возвращении была музыка для короткой программы. Как известно, идея для создания программы может родиться совершенно внезапно. Мы обедали в небольшом ресторанчике, где четверо музыкантов играли для посетителей. В тот вечер в их репертуаре была лезгинка, и как раз на неё «подсел» Игорь Борисович. Программа, поставленная на эту музыку, стала впоследствии нашей визитной карточкой.

С большой теплотой я вспоминаю сегодня Георгия Алексидзе — замечательного человека и талантливого хореографа, который помогал нам с этой постановкой. Для фигурного катания того времени она была довольно необычной и, как оказалось, спорной.

Дело в том, что при постановке программы хореографом была предпринята попытка учесть национальный колорит: партнёр, как настоящий джигит, должен был во время танца держать руки в кулаках. Однако судьи придерживались более консервативных воззрений на фигурное катание. Первое, с чем мы столкнулись, впервые выйдя на лёд с лезгинкой, было судейское недоумение: неужели партнёр не понимает, как надо правильно держать руки, ведь кисти должны быть по-балетному натянуты! Так что принятие специалистами короткой программы прошло довольно болезненно.

Что касается произвольной, то найти к ней музыку мне удалось случайно, после того как в одном из ленинградских кинотеатров я посмотрел художественный фильм «Раз, два, три». Это был мюзикл с элементами пародии на основе французских эстрадных мелодий. Я рассказал Игорю Борисовичу об этой музыке. Посмотрев фильм, Москвин сказал: «В этом что-то есть». После чего он очень оперативно переписал фонограмму, которая затем была нужным образом скомпонована и легла в основу произвольной программы нашего лучшего и последнего сезона.

В работе над программой нам помогала наш основной хореограф — Елена Дмитриевна Рожкова. Не будучи выдающейся балериной, она, тем не менее, обладала энергией, умением увлечь нас поиском своего пути, стиля, творческой индивидуальности. Елена Дмитриевна очень много сделала для нас, и, конечно, лучшими её работами следует считать цыганский танец на песню Радмилы Караклаич и танец-шутку «Король с войны возвращался». Эти номера неизменно проходили с большим успехом, где бы мы ни выступали.

Вершиной нашей спортивной карьеры стали не призовые места на чемпионатах Европы и мира того сезона, а первенство Советского Союза. Проходил чемпионат в 1969 году во Дворце спорта «Юбилейный» — совершенно особенном для нас месте. Мы абсолютно неожиданно как для зрителей, так и для специалистов завоевали золотые медали, обыграв и Белоусову — Протопопова, и Роднину — Уланова. Тренером последних был великий Станислав Жук. Валентин Писеев, который уже тогда руководил Федерацией фигурного катания, боготворил Жука, считая его едва ли не единственным специалистом, который сможет вознести советское фигурное катание на олимпийские высоты. Поэтому, если уж кому-то было суждено сменить олимпийских чемпионов Гренобля на первой ступени пьедестала чемпионата страны, то ожидали этого, прежде всего, от учеников Жука.

Но спортивное счастье улыбнулось именно нашей с Тамарой паре, и золото выиграли мы. Если бы была возможность пересмотреть результаты того турнира, используя современную систему судейства, то наша победа выглядела бы ещё более заслуженной. Однако при всём том людям посвящённым было также видно, что в этот момент начался период спада результатов Белоусовой и Протопопова.

Олег никогда не испытывал особого пиетета к руководству. Понимая, что он — уникальный спортсмен, Олег довольно пренебрежительно относился к требованиям федерации, что, естественно, начальству не могло понравиться. История эта, одним из эпизодов которой я стал свидетелем, имела глубокие корни. Когда мы тренировались в городе Воскресенск на базе хоккейного клуба «Химик», который тогда возглавлял выдающийся тренер Николай Семёнович Эпштейн, туда приехал Валентин Писеев, в то время ещё рядовой работник, находящийся в скромной должности секретаря федерации. Он привёз стандартные бланки с планами на год и такими же годовыми отчётами. На что Протопопов в сильном эмоциональном порыве ответил, что перед всякими чинушами он не собирается отчитываться и представлять им какие-то планы. Молодой Писеев эти слова запомнил очень хорошо, и когда через несколько лет звёздный час пары Людмилы и Олега подходил к своему завершению, недавний выпускник института воплотил в жизнь слова из Гимна «Кто был никем — тот станет всем». И это наложило печальный отпечаток на дальнейшую спортивную судьбу легендарного дуэта.

Нельзя забывать тот факт, что в конце 60-х годов ещё не было ни Интернета, ни тем более социальных сетей. Наиболее мощным каналом получения информации и воздействия на аудиторию было телевидение. Ведущим комментатором фигурного катания был тогда Сергей Кононыхин, который стал фактически основоположником школы телевещания в нашем виде спорта. Будучи мастером спорта в парном катании, он прекрасно владел материалом и впоследствии как важная медийная персона вошёл в состав исполкома федерации. Вспоминаю также, как в эпоху чёрно-белого телевидения зрители просили комментаторов рассказывать о цветах костюмов, в которых выступали спортсмены.

В своих репортажах Кононыхин чётко придерживался «генеральной линии партии», говоря о том, что Белоусова и Протопопов — уже не те и не полностью соответствуют строгим требованиям к паре экстра-класса.

Действительно, в то время пара технически уже была объективно слабее, нежели Роднина и Уланов. Однако они по-прежнему были достаточно сильны и вполне могли ездить на главные турниры в качестве второго номера команды СССР и занимать там призовые места. Тем не менее с началом нового олимпийского цикла федерация взяла курс на радикальное обновление состава сборной. Это была здравая в целом мысль, но вот её реализация проходила довольно топорно и очень болезненно для Олега и Людмилы. После проигранного ими чемпионата СССР эта тенденция только усилилась.