Дмитрий Олейников - Авраам Линкольн

Со временем успехи умножились: в долине Шенандоа генерал Шеридан выиграл целую серию сражений у недавно стоявшего под Вашингтоном Джубала Эрли. Попытка Эрли «поквитаться» и неожиданной атакой опрокинуть войска Шеридана 19 октября завершилась тяжёлым поражением. Линкольн добродушно шутил: «Хорошо, что Шеридан такой маленький. Что бы он сотворил с мятежниками, если бы был повыше ростом!»

Президент, следуя традиции, не произносил официальные предвыборные речи, но его голос был слышен в газетных публикациях и в выступлениях его союзников, которых становилось всё больше. Как можно теперь, после таких звучных побед, подписывать перемирие и перечёркивать всё, ради чего погибло столько сторонников Союза? Как можно отказаться от политики, проводимой по отношению к рабам и вообще чернокожему населению, отказаться от десятков тысяч чернокожих солдат в синих мундирах, от десятков тысяч помощников на Юге, не надевших мундиры? Всё это будет означать предательство и гибель Союза, гибель той идеи, которую Линкольн ещё раз сформулировал в обращении к отслужившим положенный срок солдатам одного из полков:

«Так вышло, что я временно занял этот большой Белый дом. Я — живое доказательство того, что любой из ваших сыновей может оказаться здесь, как оказался сын моего отца. И это в порядке вещей: с помощью нашей системы правления каждый из вас может проявить свои способности, предприимчивость и ум; каждый имеет равные возможности в этой жизненной гонке. За всё это, принадлежащее нам по праву рождения, мы и продолжим сражаться» {720} 720 The Collected Works of Abraham Lincoln. Vol. 7. P. 512. .

На политической шахматной доске вовсю разворачивалась сложная игра с манёврами и многоходовыми комбинациями. Снова раздавались обещания должностей на всех уровнях, к которым добавились угрозы лишить должностей уже полученных. Иногда сами «фигуры» предлагали принести себя в жертву ради успеха общего дела. Чтобы заручиться поддержкой радикальных республиканцев и не потерять голоса их сторонников, Линкольн решился на непростой обмен. Радикалы пообещали, что их ставленник Фримонт снимется с президентской гонки (а, значит, голоса его сторонников перейдут к Линкольну), если Линкольн удалит из Кабинета агрессивного по отношению к ним консерватора Блэра. Блэру ушло письмо президента:

«Вы не раз великодушно заявляли мне, что, когда мне для пользы дела понадобится Ваша отставка, Вы готовы её попросить. Такое время пришло. Вы хорошо знаете, что причина не кроется в моём недовольстве Вами — ни в личном, ни по службе».

Блэр ответил немедленно: «Я получил Вашу записку, связанную с моим предложением покинуть пост в случае, если этого потребуют общественные интересы, и указанием на то, что, по Вашему мнению, время для этого настало. В связи с этим я официально предлагаю свою отставку с поста генерального почтмейстера» {721} 721 Ibid. Vol. 8. P. 18. .

Блэр ушёл без скандала, с незапятнанной репутацией, и весь его клан понимал, что этот поступок вызван желанием общей политической победы. В результате Фримонт снял свою кандидатуру, объяснив это желанием не столько помочь Линкольну, сколько помешать Макклеллану, намеревавшемуся в случае победы сохранить рабовладение. Шаг этот вызвал цепную реакцию радикалов: те, кто недавно собирался созвать конвенцию по замене Линкольна иным претендентом, один за другим объявляли о поддержке «единого кандидата». Лозунг «Коней на переправе не меняют» объединил самых разных политиков. Даже сенатор Бенджамин Уэйд, один из авторов «положенного в карман» билля о реконструкции, сказал, что будет делать для Линкольна всё, что делал бы для «лучшего» избранника. Хорас Грили пообещал Николаи, что будет «как бешеный» сражаться за Линкольна, потому что ненавидит Макклеллана. Чейз отправился в турне по стране, выступая с речами в поддержку лучшего из республиканских кандидатов, и на этот раз он имел в виду не себя. Людей на его выступления набивалось столько, что, как написала одна газета, «ни одного дополнительного слушателя нельзя было втиснуть в зал даже гидравлическим прессом».

Усердствовали и демократы, упирая на усталость от войны и растравляя расистский зуд. На их плакатах мужественный Макклеллан мирил расшалившихся Линкольна и Джефа Дэвиса, раздирающих карту страны. В их журналах высмеивался грязный толстогубый вождь «Абрам Африканус Первый». На мотивы популярных песен распевались агитки о том, как «Честный Эйб, плодящий вдов, решил освободить рабов».

Выборы осени 1864 года стали своего рода референдумом американского народа по самым насущным вопросам: о войне и мире, о цене мира, о правах человека, а также о том, стоило ли избирать Линкольна в 1860 году и стоит ли его переизбирать в 1864-м.

Первыми ответили Индиана, Огайо и Пенсильвания. Там по традиции губернаторов и конгрессменов выбирали в октябре и результаты позволяли спрогнозировать исход предстоящих президентских выборов. Республиканцы уверенно победили в первых двух «октябрьских» штатах, но наиболее показательными для прогнозов считались результаты Пенсильвании. Там победа также досталась республиканцам, но демократы показали, что очень влиятельны. Линкольн попытался составить свой прогноз на 8 ноября. На бланке телеграфной конторы он набросал колонки с цифрами. С учётом самых пессимистических вариантов («потеря» девяти штатов) он мог рассчитывать на 120 голосов выборщиков при 114 голосах за Макклеллана. Разрыв получался неубедительным…

День выборов выдался в Вашингтоне хмурым. Город заметно опустел: многие госслужащие, вплоть до членов Кабинета, разъехались на «ежечетырёхлетний хадж» — голосовать на своих участках. С утра Авраам испытал приступ сомнений: «Насколько я был уверен в исходе Балтиморского съезда, настолько не уверен сейчас в исходе выборов». В 1858 году в похожий пасмурный день он проиграл выборы Дугласу. Прибежал Тад и потащил отца к окну на южную лужайку: там голосовали расквартированные у Белого дома солдаты-пенсильванцы. Среди них важно расхаживал ручной индюк Тада (в канун предыдущего Рождества Тад добился от отца его официального, именем президента, помилования). «Что, он тоже голосует?» — «Нет, ему пока нельзя по возрасту!» {722} 722 См.: Waugh J. C . Reelecting Lincoln. P. 347–348.

Началось томительное ожидание — новости должны были начать поступать только вечером. Около семи часов пошёл сильный дождь, и Линкольн с Хэем и Ноем Бруксом пошлёпал по лужам в телеграфный офис. У входа их приветствовал часовой, укрытый прорезиненным плащом, от которого шёл пар. Внутри уже стучали аппараты: в Филадельфии победа с перевесом в 10 тысяч голосов — настолько выше ожиданий Линкольна, что он усомнился, не преувеличена ли цифра. Но потом пришли сведения из Балтимора: перевес в 15 тысяч в городе и пять тысяч во всём штате Мэриленд! Следом — Бостон, и опять большой перевес в голосах: на четыре тысячи. «Не на 40, не на 400?» — усомнился президент. Потом кто-то пошутил: «Уж не Всемогущий ли набивает урны для голосования?»