Дмитрий Олейников - Авраам Линкольн

Матушка Сара благословила Авраама в дальний путь. Со слезами говорила она о том, что никогда больше не увидит сына и что его убьют…

На прощальный приём, устроенный 6 февраля, за неделю до отъезда, ожидалось семь сотен гостей, но репортёры насчитали, что пришло более тысячи. Чтобы подойти пожать руку хозяину, приходилось выстаивать двадцатиминутную очередь от входной двери до гостиной. В прихожей гостей встречали нарядная Мэри (она совершила в январе вояж в Нью-Йорк за покупками, чтобы соответствовать представлениям о первой леди страны), три её сестры и Роберт, специально приехавший из Гарварда {382} 382 См.: Ibid. P. 303–304. . Вилли и Тад весь вечер резвились рядом с отцом, причём младший возился и шумел, «как молодой волчонок», пока Авраам его не унял. Приём затянулся за полночь.

В тот же день в Капитолии штата Алабама в городе Монтгомери шли закрытые заседания съезда отделившихся штатов Америки, начавшегося 4 февраля. Представители шести из семи штатов (техасцы опаздывали) объявили о создании нового государственного образования — Конфедеративных Штатов Америки. На четвёртый день работы была принята его конституция, скопированная с Конституции США, но признававшая независимость отдельных штатов и полную правомерность рабовладения. На пятый день был избран, поначалу временно, президент — им стал бывший сенатор США из Миссисипи, бывший военный министр Джефферсон Дэвис. Вице-президентом выбрали Александра Стивенса из Джорджии. Ещё в декабре Линкольн надеялся, что его «когда-то друг и теперь, надеюсь, не враг» Стивенс останется пламенным сторонником сохранения Союза, и затеял с ним переписку, в которой уверял, что не собирается посягать на рабовладение в существующих южных штатах {383} 383 См.: The Collected Works of Abraham Lincoln. Vol. 4. P. 160. . Но Стивенс поддерживал единство только такой страны, в которой ничто не будет препятствовать развитию рабовладения. Став вице-президентом Конфедерации, он произнёс 21 марта речь, считающуюся одним из самых ярких идеологических манифестов Конфедеративных Штатов Америки. Она вошла в историю под названием «Краеугольная речь», потому что Стивенс провозгласил, что прежние постулаты Декларации независимости Джефферсона «фундаментально ошибочны», поскольку основаны на «допущении» равенства всех рас, и что «краеугольным камнем», принципиальной основой новой формы правления является «великая истина, утверждающая, что негр не равен белому человеку и что рабство, то есть подчинение высшей расе, представляет собой естественные и нормальные условия человеческого существования» {384} 384 Цит. по: Schott Т. E . Alexander H. Stephens of Georgia: A Biography. Baton Rouge, 1996. P. 334. .

А в Вашингтоне тонул в дискуссиях «Мирный конвент», собравшийся также 4 февраля под председательством престарелого экс-президента Джона Тайлера. Там не было ни одного делегата из отделившихся штатов, не было и представителей нескольких северных. Никаких принципиально новых идей примирения высказано не было. Резолюции этого «Конвента почтенных джентльменов» будут провалены Конгрессом.

На таймере быстро менялись цифры: «До начала войны — 64, 63, 62 дня…»

В Спрингфилде Линкольны распродали мебель, дом сдали внаём, ибо планировали рано или поздно вернуться, собаку Фидо оставили на попечении друживших с ней соседских мальчишек и переехали в съёмные апартаменты. На чемоданах и сундуках глава семьи своей рукой подписал таблички с адресом пункта назначения: «А. Линкольн, Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия».

В последний день перед отъездом Линкольн зашёл попрощаться с Билли Херндоном и со ставшим таким привычным офисом. Разобравшись с накопившимися бумагами, обсудив с партнёром незавершённые дела, Авраам возлёг на свой любимый старый диван (ноги по привычке положил на приставленный стул) и некоторое время молчал, уставившись в потолок.

— Билли, сколько лет мы вместе?

— Лет шестнадцать.

— И за всё это время ни разу не поругались, не так ли?

— Выходит, что ни разу.

Перед уходом Линкольн собрал связку нужных ему книг и бумаг и попросил Херндона не снимать висящую у входа состаренную временем табличку «Линкольн и Херндон»: «Пусть наши клиенты знают, что выборы президента не повлияли на нашу фирму. Если я буду жив, я когда-нибудь вернусь сюда и мы продолжим свою практику, как прежде» {385} 385 См.: Herndon W. H., Weik J. W . Op. cit. Vol. 2. P. 483–484. .

В вокзальном зале ожидания Линкольн провёл почти полчаса, пожимая руки всем желающим попрощаться с ним лично. На путях уже пыхтел, пуская пары, паровоз, «запряжённый» в состав из трёх вагонов — персональный поезд будущего президента. Вокруг собралась толпа провожающих.

Никто не расходился, хотя утро 11 февраля 1861 года было сырым и хмурым.

Линкольн поднялся на заднюю площадку последнего вагона, словно на трибуну, снял шляпу — и тут же, несмотря на дождь, сняли свои шляпы сотни людей вокруг. Вместо обычного «сограждане» Авраам начал с обращения «Друзья мои!»:

«Друзья мои! Невозможно передать, с каким грустным чувством я расстаюсь с вами. Этому городу, доброте его жителей я обязан всем. Здесь я прожил четверть века, здесь из молодого человека стал пожилым. Здесь родились мои дети, здесь один из них похоронен. Теперь я уезжаю. Не знаю, когда вернусь, да и вернусь ли. Передо мной стоит задача более великая, чем та, что когда-то стояла перед Вашингтоном. Без помощи Всевышнего, который когда-то помогал ему, я не добьюсь успеха. Но с Его помощью я не смогу проиграть. Вверяя себя тому, кто будет со мной и останется с вами, кто будет повсюду на стороне Добра, будем верить в то, что всё будет хорошо. Его заботам вверяю вас, как и вы, надеюсь, вверяете меня в своих молитвах, и от всей души прощаюсь с вами» {386} 386 The Collected Works of Abraham Lincoln. Vol. 4. P. 190–191. .

В ответ раздалось: «Мы будем, мы будем молиться!» Под дождём можно было не прятать слёз.

Редактор местного журнала вспоминал: «Мы знали мистера Линкольна много лет, мы слышали его выступления сотни раз, по самым разным поводам, но никогда не видели его столь глубоко взволнованным. Никогда ещё он не обращался к нам с такими простыми и проникновенными словами, столь уместными и для оратора, и для места, и для случая. Когда он начал говорить, пошёл сильный дождь, но, несмотря на это, все шляпы остались снятыми и все слушатели продолжали тянуться вперёд, чтобы лучше уловить последние слова покидающего нас лидера. Когда он строго и прочувствованно сказал, что с Божьей помощью он не сможет проиграть, мы не смогли удержаться от аплодисментов» {387} 387 Цит. по: Tarbell I. M. Op. cit. Vol. 2. P. 204–205. .

Потом поезд медленно тронулся, и мистер Линкольн покинул Спрингфилд, Иллинойс, Запад…