Сильвана Патерностро - Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса
- Название:Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Манн, Иванов и Фербер
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:9785001694076
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сильвана Патерностро - Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса краткое содержание
Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
ЭКТОР РОХАС ЭРАСО. У него были замечательные друзья, они очень его любили. Большинство друзей в какой-то момент предают тебя. Причиняют колоссальное зло. Ему же друзья хранили безграничную верность. Черт возьми, да это просто подарок судьбы! А все потому, что он никогда не ныл и не жаловался — мол, друзья не оценили его или что-то такое выкинули… Нет и нет. Они всегда готовы были что-нибудь для него сделать. Тут и сомнений быть не может.
ПЛИНИО АПУЛЕЙО МЕНДОСА. Габриэль каждый вечер писал и засиживался до самого рассвета, работая над вещью, которая потом стала романом «Недобрый час» [60]. Но едва он приступил к работе, как пришлось прерваться: один персонаж, старик-полковник, тщетно ожидающий, когда ему как ветерану гражданской войны назначат пенсию, требовал своего пространства. Отдельной книги. И тогда он создал повесть «Полковнику никто не пишет» — отчасти чтобы расчистить путь для «Недоброго часа», а отчасти из желания изгнать посредством литературы владевших им самим докучных бесов: как и полковник, он не имел понятия, чем прокормится завтра, и все время отчаянно ждал письма, письма с деньгами, а оно так и не пришло.
КИКЕ СКОПЕЛЬ. Я тогда в Гаване жил. Он знал, что я в Гаване. У меня отец кубинец. Родители мне всегда опорой были, и благодаря им я в Гаване мог перекантоваться, но я что делал: я куски аллигаторовой кожи покупал здесь, в Барранкилье, вез в Гавану, там их выделывали и изготовляли из них бумажники и обувь, а я потом все это отвозил в Майами и продавал. Другими словами, я проводил по два-три месяца здесь, в Барранкилье, месяц в Гаване и два-три — в Майами. А после революции съехал оттуда, в том году, когда Фидель к власти пришел, у меня в Гаване дочка родилась… Он знал, что я каким-то боком имею отношение к бойцовым петухам, и прислал мне вопросник. Габито самолично мне вопросы задавал. Позвонил мне и говорит: «Кике, собираюсь послать тебе, чувак, вопросник, так как я, видишь ли, главу пишу…» Понятия не имею, что он там о петухах писать собирался. И давай расспрашивать: «Какие они с виду, бойцовые петухи?», «Какого у них цвета перья?», «Как их излавливают?», «В каких случаях им шею сворачивают?». То да сё, тыщи две вопросов назадавал.
ХУАНЧО ХИНЕТЕ. Кике всю свою жизнь — заядлый болельщик на петушиных боях.
РАМОН ИЛЬЯН БАККА. О Гарсиа Маркесе я услышал в 1958 году. Я не знал ни его «Палую листву», ни ранние рассказы, представления о них не имел. Когда здесь образовалось барранкильянское общество, я учился на бакалавра в семинарии и страшно далек был от этих вещей. А потом, точно помню, что в 1958 году в журнале «Мито» напечатали «Полковнику никто не пишет».
ПЛИНИО АПУЛЕЙО МЕНДОСА. «Полковнику никто не пишет» опубликовал литературный журнал, причем разрешения у автора они не спросили и за права ему вообще ни гроша не заплатили: они из лучших побуждений действовали, считали это благородным жестом — напечатать рукопись, отвергнутую другими издателями.
САНТЬЯГО МУТИС. Никак не скажешь, что «Полковнику никто не пишет» имеет политическую направленность, хотя повесть в открытую изобличает жульничества, которые вершило здешнее правительство. И все же вещь преисполнена гуманизма, любви и сострадания к человеку.
РАМОН ИЛЬЯН БАККА. Повесть «Полковнику никто не пишет» мне понравилась, но не скажу, что она совершила во мне внутренний переворот, как бывает при чтении Томаса Манна; во всяком случае, до «Волшебной горы» ей далеко. Я читал «Демиана» и «Степного волка» [61]. Эти вещи глубоко подействовали на меня.
КАРМЕЛО МАРТИНЕС. Он слышит разные истории из жизни и все мотает на ус, а потом помещает в свои книги. В городе Монтерия одна женщина жила, Наталия. Хромая Наталия. Хромала она, потому что ей подрезали лодыжки, так она на костылях ходила, а когда ей нечего было есть, она в котелок клала камни; соседи видели и говорили: «У Наталии есть еда». Это она моему отцу рассказывала; Наталия другом его была, отца моего. Возле кладбища жила, в маленьком таком домишке… Бывало, вынесет котелок свой на двор, воду в него нальет и камушков накидает. «Чтобы никто не подумал, будто Наталии есть нечего». Помните эту деталь в книге о полковнике? Его жена тоже камни в котелке варила, чтобы перед соседями достоинство сохранить.
Глава 13. «Священный крокодил»
История о том, как благодаря своей уникальной способности выбирать хороших друзей он получает работу в Венесуэле и возвращается в Барранкилью со «священным крокодилом»
ПЛИНИО АПУЛЕЙО МЕНДОСА. Единственное, что было ценным в его парижской комнатке, так это красная пишущая машинка «Оливетти», которую я ему продал, и фотография его возлюбленной из Колумбии, приклеенная на стенку. Когда я в первый раз к нему пришел, он на фотографию показал и сказал: «Это священный крокодил».
ГИЛЬЕРМО АНГУЛО. Он возвращается из Парижа и начинает работать журналистом в Венесуэле, с Плинио. Не помню, как журнал назывался. А «крокодил» — это его неизменная возлюбленная, она ею оставалась, и, когда он в Каракасе работал, они решили пожениться.
ДЖЕРАЛЬД МАРТИН. Отношения с Тачией, его парижской любовью, не имели никаких шансов сохраниться; этот роман, бурный и необузданный, был для него, однако, очень важным.
МИГЕЛЬ ФАЛЬКЕС-СЕРТАН. Весь тот период ему существенно помогал Плинио. Тогда, в середине 1950-х годов, он отчаянно бедствовал в Париже, застряв там безнадежно, ведь Рохас Пинилья закрыл газету «Эль Эспектадор», и он остался без работы и абсолютно без средств. А между тем в то же самое время в Париже находился Варгас Льоса, и хотя они утверждают, что жили в квартале друг от друга, но знакомы они еще не были. Так вот, когда он увяз в полнейшей нищете, в Париж приехал Плинио с Делией Сапата Оливелья и танцевальной труппой — наподобие фольклорного балета или чего-то такого. Они по Европе гастролировали. Плинио — тот всегда журналистом был. Его отец — известный политик, друг Гайтана. Гайтан на руках у него, у отца Плинио, умер. Он как раз там оказался в момент, когда Гайтана убили. Отца тоже звали Плинио Мендоса, Плинио Мендоса Нейра.
Габо захотел с тем балетным ансамблем поехать в Россию, но им надо было как-то оправдать лишний расход на него. Так чтобы Габо взять, Мендоса потолковал с Делией, и Габо наняли в качестве маракеро — якобы на маракасах играть. В Советский Союз они на поезде ехали.
Они как раз с Плинио в Венесуэле жили, когда там вызревал государственный переворот по свержению Переса Хименеса [62], и это в Каракасе Гарсиа Маркес познакомился с Алехо Карпентьером [63]. Отсюда проистекают корни моей собственной теории, что знаменитый магический реализм таковым не является. Это чудесное в обыденной реальности: так до Гарсиа Маркеса определяли литературный жанр произведений Карпентьера.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: