Паоло Кондо - Тотти. Император Рима

Вторник, четвертое июля 2006 года. Один из вопросов, которые мне часто задают: сколько бы я отдал, чтобы еще раз пережить впечатления того дня? Заплатил бы миллион евро? Вопрос на самом деле бестолковый, но ответ, который я даю, абсолютно серьезный. Если бы счастливый конец не был гарантирован – нет, я бы не согласился: одна лишь мысль, что этот вечер мог завершиться поражением в полуфинале, заставила бы меня сойти с ума. Но, если бы кто-то мог бы обеспечить мне те же эмоции, с которыми мы прошли в финал, я бы и два миллиона выложил, потому что не могу вспомнить ни одного такого дня, когда я чувствовал бы себя более живым, деятельным, зажженным, сияющим. Это было как прогулка по Луне: спросите астронавтов, которые там были, сколько бы они отдали, чтобы прогуляться по ней еще раз? Все, что угодно, при условии, что вернутся на Землю.

Стадион дортмундской «Боруссии» великолепен, потому что сначала, когда туда заходишь, он не кажется огромным, но, приближаясь к центральному кругу, постепенно понимаешь, насколько он большой. Я играл здесь с «Ромой» в товарищеском матче, но тогда трибуны не были заполнены. В день полуфинала же стадион уже за два часа до начала матча кипел от фанатов, надежд, страхов – впечатление было просто потрясающее. Про себя я подумал, что немцы создали удивительно зрелищную обстановку для празднования своего выхода в финал и что если в финал выйдем мы, то их разочарование будет чудовищным. Ну что ж поделать. Во время предматчевого выхода для знакомства с полем я искал глазами часть трибуны, которая была зарезервирована за нашими фанатами. Она, конечно, была маленькой, но выглядела приятно (а во время игры флаги я буду замечать почти везде); я поприветствовал наших, и они шумно ответили. Они были заведены, как будильники.

Когда ты психологически готовишься к очень трудному матчу на выезде (а тот матч, конечно, был самым сложным из выездных в моей карьере, я никогда в жизни не играл в такой враждебной обстановке), ничто тебя так не воодушевляет, как вид твоих тифози. Это люди, которые знают, что такое риск, даже если их безопасность обеспечена, и знают, что такое дискомфорт от присутствия в недружелюбной обстановке. Они следуют за тобой, потому что не хотят оставлять тебя одного, как поется в гимне «Ливерпуля». Это прекрасно. Кроме того, фанаты соперника освистывают твоих, чтобы подавить их энтузиазм, и внутри тебя растет желание выиграть для них, для того чтобы отплатить им за все, чем они жертвуют, чтобы быть там, рядом с тобой. Когда играешь дома, нет такого прочного единения. А на трудных выездах дистанция между играющими и болеющими очень сильно сокращается, ты чувствуешь себя действительно под одним флагом с ними. Играешь за своих тифози потому, что хочешь видеть их выходящими со стадиона с поднятой головой, счастливыми, чтобы их провожали унылые и завистливые взгляды болельщиков соперника.

На этом островке трибуны были и мои болельщики – Сильвия (Илари не смогла приехать), дяди, тети, другие родственники, несколько друзей. Я не могу различить их, не могу подойти к трибуне ближе дозволенного. Но знаю, что они там, и этого мне достаточно. Между тем немецкая полиция, по обыкновению вежливая, удалила с поля безбилетных членов делегации нашей сборной, несмотря на то что у них были аккредитации с фотографиями. В предыдущих матчах наша делегация располагалась на местах позади скамейки, но на этот раз организаторы были непоколебимы. Однако, несмотря на угрожающие выражения лиц и кажущуюся неизбежной стычку, нервы у членов нашей делегации все же выдержали.

Началось! Мы сразу вкатились в игру, атаковали выразительно и непрерывно. Я находил свободное пространство между линиями, и после штрафного, хорошо выполненного, но не доставившего Леманну головной боли, мне представилась возможность, которую я ждал. Получив мяч около центральной линии, я заметил секундный «сдвиг» в обороне немцев – крайний защитник потерял позицию, Перротта увидел проход между двумя центральными и решительно бросился туда: ни Баллак, ни Фридрих не находились достаточно близко для того, чтобы накрыть мой пас, и мяч опустился прямо перед Перроттой. В «Роме» такие действия были для нас достаточно привычны, и у меня перехватило дыхание: каждый раз, когда Симоне продлевает контракт, он обнимает меня и говорит: «Это все заслуга тех точных передач, которые ты мне отдаешь». Но в этот раз вторым касанием он отпустил мяч далеко и дал Леманну время на то, чтобы выйти и ликвидировать угрозу. Жаль, это был чистейший голевой момент. Несколько минут спустя Пирло выполнил угловой справа, подав мне условный знак: в матче против Украины я пробил намного выше ворот, на этот раз я тщательно подбирал положение корпуса, чтобы направить мяч ниже, я освободился благодаря, между прочим, движениям Матерацци и хорошо пробил. Но на пути мяча было много игроков, и я угодил в Каннаваро. Тот факт, что в штрафной немцев в этом эпизоде участвовали два наших центральных защитника, хорошо иллюстрирует поддержку, которая ободряла нас в этом кипящем котле: Германия сильна, их фанаты верят в свою сборную, но давление направлено не на нас. Напротив, было такое чувство, что они опасались больше и что наше бурное начало обеспокоило их еще сильнее. Клинсманн размахивал руками – я часто пробегал мимо их скамейки, – но мне показалось, что он не столько раздавал тактические указания, сколько пытался воззвать к смелости тех, кому ее недоставало. Липпи же был очень спокоен. К перерыву мы подошли с ощущением, что заработали очки. Жаль, что футбол – это не бокс.

– Вы должны выиграть в основное время, – внушал Липпи, ходя от одного из нас к другому. – У вас есть для этого все возможности, вы лучше играете. Продолжайте так, ваши ноги на это способны, вы больше месяца работаете, чтобы выиграть этот матч, вас ничто не может остановить!

На деле же вышло, что во втором тайме игра выровнялась, и два-три раза Буффон был вынужден напомнить немцам о своем таланте. Мы использовали передачи вразрез Гроссо и Перротты, чтобы выйти к Леманну, но он был настоящим монстром на выходах и в обоих случаях был на мяче проворнее, чем наши форварды.

Девяносто минут истекли. В середине второго тайма Лука Тони вышел на замену Джилардино. Липпи собрал всех у скамейки, пока мы хлебали воду.

– Сейчас Яквинта выйдет вместо Каморанези. Расстановку не меняем, Винченцо свежий, и, когда мяч будет у немцев, он сможет прикрывать бровку. Но я хочу дать сигнал, что мы продолжим атаковать, потому что эта игра идет к победе в дополнительное время, мы намного более опасны, чем они.

Оценка была верной, и действительно, в первом дополнительном тайме сначала Джилардино угодил в штангу после хорошей контратаки, а затем Дзамбротта попал в перекладину. Игра все больше клонилась в нашу пользу. Дель Пьеро вышел вместо Перротты, и в последнем перерыве, коротком и все же бесценном, я внезапно осознал, что мы играем с вратарем, четырьмя защитниками, четырьмя нападающими, «дирижером» Пирло и бедным Гаттузо.