Роберт Маттеони - Лука Модрич. Автобиография

В дедушкином доме я вел себя особенно шумно. Родители говорят, что именно там я в первый раз самостоятельно пошел. Мне было всего девять месяцев. Я проводил много времени в дедушкином доме и помню его даже лучше, чем бо́льший и более удобный родительский дом. Наверху, на втором этаже, была одна спальня, внизу еще одна вместе с кухней, а около дома у нас был гараж. На мою маленькую кровать бабушка с дедушкой ставили деревянные решетки, чтобы я, вертясь во сне, не свалился на пол. В дедовом доме не было электричества, мы пользовались керосиновыми лампами. Позже папа достал генератор. Не было и воды, кроме той, что в колодце. Если мне хотелось посмотреть матчи по телевизору, я вынужден был спускаться в нижний дом.

Конечно, как и любой ребенок, я радовался игрушкам, подаркам, общался и играл со сверстниками. Я рассказал здесь все это, чтобы передать атмосферу и образ жизни в маленьком поселке у подножия Велебита. Моя повседневная жизнь очень отличалась от той, которой жили мои сверстники в больших городах и в более комфортных условиях. Именно такое начало жизни, в суровых условиях, но в теплых отношениях в семье, определило меня как личность. Я не только бегал по горам, пока козы паслись. Я не только прыгал по камням и убегал от гадюк. Я не только дергал коз за хвост или гонял зайцев. А когда я говорю о доме без электричества и воды, я должен подчеркнуть, что дом моих родителей, на пятьсот метров ниже от дедушкиного по прямой, был удобный и современный. У меня была своя комната и просторный зеленый двор. По соседству жили родственники, было много детей, с которыми мы играли и общались. Мы играли в прятки, в машинки, беззаботно носились по дороге, потому что по ней почти никто не ездил.

От других детей меня, может, отличала, как мне рассказывали родители, только привязанность к одной игрушке. Круглой! Мне покупали машинки, я получал на дни рождения и другие игрушки, но ни одна из них не занимала мое внимание дольше мяча. Хотя на фотографии с первого дня рождения я на нем сижу, кажется, это единственный снимок, на котором я бездельничаю с мячом. Когда я уже достаточно вырос, чтобы родители пускали меня гулять одного, мяч стал моим лучшим другом. Я играл с родственниками из нижних домов на асфальте. Наверху у деда я постоянно бил в ворота гаража. Отец говорил мне, что уже в 3–4 года можно было отгадать, какой у меня особенный талант. Еще одним знаком, подтверждающим мои способности к футболу, было для него то, как быстро я схватывал знания. Было достаточно, чтобы он один раз показал мне, как принять мяч и ударить по нему, больше не нужно было. Я только повторял и улучшал эти движения. Папа тоже играл в футбол, был членом клуба низшей лиги «Рудар» из Обровца. Он играл на позиции правого бокового, и его описывали как быстрого и проворного игрока, который может бегать пять дней без остановки. К сожалению, он повредил крестообразную связку в одном из матчей и больше не играл. И сегодня его мучает это изношенное колено. В футбол играл и дед Лука. Говорят, он был хорош в мини-футболе, особенные способности проявлял в баскетболе. Сегодня, без ложной скромности, и я хорошо играю в баскетбол, хорошо получаются у меня и другие игры с мячом – все указывает на то, что чувство игры я унаследовал от деда. Эх, дедушка мой…

Еще до того, как я родился, всем было ясно, как меня будут звать. Как моего папу Стипе назвали по имени его деда, следуя старой традиции, так и мне он дал имя своего отца Луки. Но имя в меньшей степени повлияло на большую привязанность деда к своему первому внуку. Он не просто, как многие дедушки, сидел с внуком, пока родители не вернутся с работы, но и постоянно играл со мной, когда я был маленький. А как только я достаточно вырос, научился ходить без посторонней помощи, дед стал брать меня везде с собой. Почистить снег, собрать сено, пасти животных, что-нибудь починить, съездить за материалами и многие другие заботы по дому – дед всегда обращался ко мне как к своему главному помощнику. Я любил, когда мы ездили в его маленьком фургоне, когда вместе ходили к родственникам. Мне очень нравилось, когда дедушка водил меня на охоту на зайцев и куропаток, когда разрешал мне подержать его охотничье ружье, когда нас вместе фотографировали. Он всегда разговаривал со мной, объяснял, шутил, учил. Каждый день, проведенный с ним, я узнавал что-то новое. И с нетерпением ждал новых приключений. Дедушка был высокий, представительный человек, у него были всегда опрятные, зачесанные назад волосы. Он казался принципиальным и уверенным, про таких говорят важная птица . Но я был ребенком, и для меня он был другим. При близком общении он внушал надежность и спокойствие, он был очень любознательным, внимательным – для меня он был особенным. Я его обожал. Даже тогда, когда он авторитарно заставлял меня стричься. Мама любила, когда у меня были длинные волосы, да и я привык к этому. Но когда дед оценивал, что они слишком длинные, он не спрашивал ни маму, ни тем более меня, а сам брал ножницы и постригал мне волосы. Иногда были слезы, не только мои, но и мамины, но это ничего не меняло. Если дед что-то решит, то это не обсуждается.

Мне было четыре, когда наша счастливая семья увеличилась. Родилась моя первая сестра Ясмина. Это было еще одно незабываемое впечатление. Я не помню, кого я хотел больше, братика или сестричку. Мне не запомнилось, как семья готовилась к появлению второго ребенка. В памяти осталось только то, что я был очень взволнован, когда сестру принесли домой, когда я в первый раз ее увидел, дотронулся и поцеловал. Ясмина стала частью моей жизни, и по мере того, как мы росли и узнавали друг друга, наши отношения становились настоящими близкими отношениями брата и сестры, крепкой дружбой.

Я не чувствовал, что в моей повседневной жизни что-то изменилось из-за того, что теперь приходилось делить внимание и заботу семьи с сестрой. Я был занят своими делами и наслаждался играми и семейным уютом. Везде: дома, за столом, за работой, во дворе или в гостях. Рассказы моих родителей подтверждают мои впечатления о тех первых шести годах жизни, которые я смог сохранить в своей памяти. Я был бесстрашным ребенком, очень активным, веселым и шаловливым. Но они всегда подчеркивали, что я знал, что есть границы, которые нельзя нарушать. Когда нужно было послушаться и остановиться, я останавливался. Когда мне говорили, чтобы я успокоился, я успокаивался. Я уверен, что все названное со временем сформировало мой характер и было обусловлено теплотой семейной обстановки, в которой я рос. Мое детство у подножия Велебита было одновременно красивым, беззаботным и поучительным. Я быстро научился быть независимым и самостоятельным. Тогда не было ни мобильных телефонов, ни компьютеров, планшетов или интернета. Целый день я проводил на природе, наслаждался ее красотами и учился уважать ее законы. Все было очень хорошо, а мне казалось, что будет еще лучше. У судьбы, однако, были другие планы…