Дитрих Шульце-Мармелинг - Лев Яшин. «Я – легенда»

На 43 минуте, когда Милан Галич в борьбе за подачу с правого фланга опередил Игоря Нетто, Яшин был бессилен против удара головой почти в упор, и югославы открыли счет. В репортаже «L’Equipe» говорилось, что в первом тайме сборная СССР еще легко отделалась. Югославы могли повести со счетом 3:0, если бы в воротах стоял не Яшин. «Его можно сравнить с Заморой, Хиденом или Планичкой. Раз за разом Яшин повергал нападающих соперника в отчаяние».

На четвертой минуте второго тайма правый крайний Метревели сравнял счет, успев на добивание мяча, отскочившего от Видинича после дальнего удара Бубукина. Основное время закончилось со счетом 1:1, предстояли дополнительные полчаса.

Решающий гол забил Виктор Понедельник на сто тринадцатой минуте. Вратарь югославской сборной описывает его так: «Комбинация, которая привела к золотому мячу, началась с Льва Яшина. Вратарь завладел мячом и отправил его почти на середину поля. Юрий Войнов, в свою очередь, переиграл опекуна и отправил мяч на левый фланг, на Михаила Месхи. Месхи двумя финтами освободился от защитника и выполнил длинный навес со своего фланга. Я пошел на этот мяч изо всех сил, но…» Концовка игрового времени сводилась к удержанию мяча и сквозным передачам.

В оставшиеся минуты сборная СССР сосредоточилась на удержании мяча и счета. Лев Яшин говорил: «Мы совсем устали. Шел мелкий дождь, и было очень сыро. Но мыслей о возможном поражении не возникало ни на миг». А Виктор Понедельник так вспоминал финальный свисток: «Мы упали абсолютно без сил и плакали от радости. Потом, едва собравшись с силами, пошли на церемонию награждения. Затем был круг почета с кубком по стадиону. Некоторые бежали за капитаном, другие шагали еле-еле. Медали нам вручали на следующий день на Эйфелевой башне».

После финального свистка у Яшина украли его знаменитую кепку. Ханс Бликенсдорфер вспоминал эту кепку как «жуткий головной убор фабричного рабочего». Валентина Яшина рассказала мне об этом случае: «Тысячи людей бегали по стадиону. В этом хаосе кто-то сорвал кепку прямо с головы Льва и убежал с ней. Толпа была так велика, что надеяться поймать воришку не приходилось. Лев сказал, что он оглянулся, но никого не нашел. В газетах писали, что после игры кепку нашли и вернули Яшину, но это было не так. Она исчезла».

На советском радио репортаж вел легендарный комментатор Николай Озеров: «Для меня финальная игра была и радостной, и трагичной одновременно. Дело в том, что я комментировал и не знал, слышат ли меня на Родине. Связи с Москвой у меня не было. Это был прямой эфир. Игра началась. Я начал репортаж на свой страх и риск. Когда счет стал 0:1, настроение, конечно, было жутким. Я по-прежнему не слышал Москву, но решил продолжать репортаж. По мере того, как наши отыгрывались и выходили вперед, настроение улучшалось, но я до сих пор не знал, слышит ли меня Москва или нет, репортаж уже подошел к концу, и я побежал в раздевалку, чтобы всех расцеловать и обнять. Меня спрашивали: «Ну как там дома?» – я сказал: «Все рады. Москва празднует, вся страна ликует». Я сам настолько волновался, что почти плакал. Только в 4 часа утра я узнал, что мой репортаж очень хорошо слышали по всей стране, просто не могли сказать мне об этом».

Когда в Париже закончились 120 минут финального матча, в Москве из-за разницы во времени был уже понедельник. А Виктор Понедельник так вспоминает этот день: «В Москве в ту ночь никто не спал. Мне рассказывали, что весь город был ярко освещен, и люди, во множестве высыпавшие на улицы, бросались друг другу в объятья».

В центре внимания комментариев и обзоров финала всегда был Лев Яшин, ставший героем чемпионата Европы. Может быть, никто бы и не вспомнил первого турнира, если бы не участие в нем великолепного вратаря. По сообщениям издания «France Football», советские спортсмены выиграли этот турнир только благодаря характеру Яшина и голове Понедельника. Яшин доказал, что «он является безоговорочно лучшим вратарем мира». Журнал «L’Equipe» похвалил Яшина за настоящий класс и безупречное мастерство, с которым он отразил два удара Боры Костича. Яшин не только подтвердил репутацию хозяина штрафной площадки, но и показал безупречную реакцию, играя на линии ворот. В журнале также обратили внимание на рискованный характер игры Яшина: «Его отвага могла сыграть с ним злую шутку. Во втором тайме Драгослав Шекуларац произвел неожиданный для Яшина навес, и голкипер поспешил назад, чтобы успеть отбить этот мяч».

Еще в Париже руководитель футбольного клуба «Реал» (Мадрид) Сантьяго Бернабеу уговаривал Яшина и других чемпионов Европы уехать в Испанию. Понедельник вспоминал: «Сантьяго Бернабеу предлагал мне и многим другим футболистам переехать в Испанию и выступать там за «Реал». Для нас это было как гром среди ясного неба. Руководитель нашей делегации сразу предупредил испанского коллегу, что советские спортсмены связаны с отечественными клубами строгими контрактами. Я только улыбнулся, потому что в Советском Союзе вообще не знали, что такое «контракт» для спортсмена. Футбол был нашим любимым делом, но само слово «контракт», которое произнес Бернабеу, было очень заманчивым».

Согласно другой версии, на совместной встрече Бернабеу сказал Яшину, что сумму своего вознаграждения он может вписать в контракт собственноручно. Коллеги тогда подшучивали над Яшиным, чтобы он проверил Бернабеу на прочность и предложил сумму, от которой у того бы перехватило дыхание. Когда Бернабеу перевели эти слова, то он сначала посмеялся, затем серьезно добавил: «Я действительно готов заплатить за него любую цену, но любая сумма будет слишком мала, чтобы оценить господина Яшина с помощью денег, точно так же, как картину великого мастера в музее Прадо».

В 1964 году Яшин заявил: «Я не хочу выступать ни за какой другой клуб, кроме «Динамо», потому что мне очень нравится мой клуб». В 1965 году издание «Neues Deutschland» спросило у него о возможных предложениях и намерениях сменить клуб. Яшин тогда ответил: «Мне поступало много предложений, в том числе из западных клубов. Там людей продают из клуба в клуб, и отношения между клубом и игроком измеряются только тем, сколько за него было заплачено. Я вырос в «Динамо», и как футболист, и как человек. И всегда останусь верным «Динамо». Если вы хотите услышать мое мнение, то футболисты должны хранить верность своему клубу, но это должна быть верность патриота, а не фанатика». Яшин всегда воплощал идеал советского спортсмена.

Когда в середине восьмидесятых годов Франц Беккенбауэр приехал в Москву и встретился с Яшиным, ситуация выглядела несколько иначе. Беккенбауэр рассказывал, что однажды они сидели в квартире Яшина в доме № 18 по Чапаевскому переулку, в здании, которое своей простотой и строгостью напоминало ему родной дом в Гизенге. «Яшин жил вместе со своей семьей в четырехкомнатной квартире. Это была роскошь для Москвы. Как заслуженный игрок и сотрудник Спорткомитета Яшин был даже освобожден от квартирной платы. Стол «ломился» от русского гостеприимства: курочка, лосось, икра, осетрина, омары, водка, коньяк, шампанское. Я понимал, что он наверняка готовил такие яства очень долго: это требовало много денег и времени, чтобы так меня угощать [60] Из интервью В. Т. Яшиной: «Помню, как-то пришел Лев домой днем и говорит: «А сегодня к нам придет Франц Беккенбауэр». Франц тогда книгу писал о тех, с кем в сборной мира играл когда-то. Я: «Батюшки, что же ты раньше-то не сказал». Что делать? Звоню бывшему динамовцу Сергею Коршунову, он работал начальником транспортного цеха в Центре международной торговли, прошу выручить, заказать в ресторане несколько готовых блюд. Коршунов и привез разносолы. Я тогда впервые омара попробовала. Франц еще просил баварского пива, вроде Коршунов его и купил две коробки, открыли – а там чешское. Нам неудобно, а Франц только рукой махнул». Цитируется по: http://vm.ru/news/2014/10/21/kurit-lvu-yashinu-zapreshchalo-partbyuro-268809.html – Прим. ред. . Я еще подумал – как легко Яшин мог бы позволить себе всю эту роскошь, если бы он родился и играл в другой стране. Я поинтересовался у него: «Ты объездил весь мир, ты никогда не думал сбежать куда-то?!» По его взгляду я понял, что он уже задавал себе этот вопрос. «Франц, как можно хотеть такого?» Он мне рассказывал, что не особо жалует ту систему, в которой живет, но «люди в нашей большой стране полюбили меня, я приношу им радость своей игрой, иногда даже гордость. Как я могу это все оставить? Конечно, я бы мог в свои лучшие годы отправиться куда-то за границу, играть там и зарабатывать много денег, но потом понял, что, если человек, даже известный во всем мире, останется здесь и будет жить, как обычный гражданин, возможно, это даст людям надежду».