Анатолий Максимов - Космическая одиссея разведчика. Записки сотрудника госбезопасности

«Тандем» длинною в два десятка лет

Возможно, работа по заданиям ВПК с позиции ведомства прикрытия все же ускорила появление «тандема» НТР-МВТ. Расшифровка… Да, ведь, чаще всего, речь шла об уникальных видах оборудования, число производителей которых и в Европе, и США было весьма ограничено. И тогда возникала ситуация, когда, кроме одной компании, не к какому было обратиться ни на прямую, ни «в обход».

Обстановка требовала ускорения включения разведчиков на официальной основе в «группы строгого эмбарго» в ведомствах прикрытия. И все же прошло почти десять лет государственного осмысления столь тревожной складывающейся ситуации с эмбарго.

А пока несколько заданий ВПК было провалено только потому, что шло время «политического братания» Востока с Западом и «горькое похмелье» после него. Только объявление в конце 70-х годов американским президентом Рейганом СССР «империей зла» образумило «кремлевских старцев» и «мягкотелых» руководителей разведки.

К середине 70-х годов НТР проводил работу с позиции ведомств прикрытия в нескольких ведущих в оборонном отношении министерствах — всего по двадцати запрещенным КОКОМ позициям. Странами, где шло производство были: США и Англия, Япония, ФРГ и Швейцария и Швеция, а тематика, из особенно значимых, — имитация космоса на Земле для подготовки космонавтов и испытания приборов.

Компаний-производителей было ограничено, более того, они являлись специалистами весьма специфического и глубоко индивидуального, инженерного конструирования. А доставка оборудования (иногда на нескольких железнодорожных платформах) шла через несколько стран по фиктивным документам.

Иллюстрация возможностей только одной группы разведчиков НТР и их «помощников» служат следующие примеры получения информации с позиции в ведомстве прикрытия: более 600 документов по Китаю и более 200 образцов из области химии и нефтехимии, электроники, авиакосмической проблематики (по Китаю было получено досье в тысячу страниц — анализ состояния электронной проблемы в этой стране, который подготовили американские «электронные монстры»; сведения были столь нужные, что в три дня был сделан перевод с английского для ознакомления в Инстанции — ЦК партии, Совмина и Верховного Совета). А вот пример из 1967 года.

Для прицела космических кораблей. В информационном отделе НТР коллега автора показал ему задание под номером с двумя нулями по космической тематике, возможно засвеченное, ибо два года, как он сказал, «кисло в одной из резидентур в западной стране». Речь шла о криостате для стабилизации лазерного луча в стыковочном узле грузового космического корабля.

Припомнилось, что, в бытность пребывания в Японии, автор имел «деловые контакты» с японским коммерсантом. От него получали образцы криостатов, но только не криостаты с близким к абсолютному нулю (по Кельвину всего 9 градусов).

Это был тот самый коммерсант, жизнь которого спасла Красная Армия, стремительно разгромившая Квантунские войска, чем он и его друг были спасены от расстрела за пораженческие настроения. Кратковременный визит в Страну восходящего солнца позволил встретиться с нужной связью и через три месяца этот американский образец был им привезен в Москву.

Правда, с юмором у наших финансовых органов было не все в порядке. Автор имел полномочия приобрести образец за 7500 долларов, а источник объявил цену в 15000. Он удвоил цену, ибо у него она была не каталожного характера. Образец был привезен в Москву, когда автор был в Монреале и его принял коллега по ведомству.

Позднее, через полгода молодой коллега рассказал, как криостат очутился на площади Дзержинского. Здесь приводится «зарисовка» из книги автора «Операция «Турнир» о его работе со спецслужбой Запада в качестве «предателя Родины» и много об НТР (1999):

«… реакция руководства на появление криостата в здании разведки была весьма своеобразной по той причине, это задание было на контроле руководства КГБ. А связано это было с тем, что стыковка грузовых космических кораблей срывалась все чаще — лазерный прицел отечественного производства не давал нужной точности при сближении «грузовика» со станцией длительного полета.

На вид прибор выглядел как обычный термос на литр, но его значение было более чем просто значительное: «грузовики» сгорали в атмосфере Земли. Начальник автора во Внешторге и коллега оказались в кабинете начальника разведки и тот спросил: «и эта штуковина может помочь нашему космосу?». И получив утвердительный ответ, тут же позвонил заказчику и через час образец был доставлен в конструкторское бюро космических ракет …».

Какую «экономию» принесла разведка в этом случае, судите сами: погибший космический грузовой корабль — это потеря для программы миллиона рублей, в то время как килограмм хлеба стоил 20 копеек, хорошая книга — один рубль, а автомобиль — 5000. Вознагражден был и автор, получив грамоту от председателя КГБ.

Чтобы лучше понять, как велась работа по привлечению к сотрудничеству источника информации на нужды военную и космическую программу, ниже приводится достаточно подробное описание этого процесса. Речь идет о бывшем участнике германского вермахта в войне на территории Африки. Его разработка по линии НТР была начата в связи с интересом к оборудованию его компании по производству особой полимерной пленки.

Изложение рассказа об этой работе дается в художественной форме (из той же книги автора).

Полимерная пленка для военных и космоса

В середине 70-х годов с позиции Внешторга автор начал изучение одной западногерманской компании, основной продукцией которой было оборудование для производства сверхтонкой полимерной пленки шестиметровой ширины и повышенной прочности.

Для советской стороны пленка имела многоцелевое назначение: как основа для фотопленки наших спутников-шпионов, для изготовления комплектующих изделий в электронике, на нужды военных и космоса. Наши специалисты работали в этой области, но не все у них получалось — так появилось задание ВПК для «добывающих ведомств». Компания интересовала автора, как разведчика, своими возможностями в ноу-хау и инженерных решениях.

Главным организатором и вдохновителем исследований, эксплуатации и работ в промышленном масштабе в этой весьма специализированной компании был ее глава «Мавр», человек весьма своеобразный.

Автор лично с ним не был знаком, так как он категорически отказывался приезжать в Союз. Поэтому технические и коммерческие переговоры в Москве проходили без его участия. Он даже не приехал на подписание контракта в десяток миллионов долларов. И только приехав в его компанию в Ганновере автор понял в чем дело.