Анатолий Максимов - Космическая одиссея разведчика. Записки сотрудника госбезопасности

За этот период за границу были направлены 566 офицеров на нелегальную работу, было завербовано 1240 агентов и информаторов, разведкой было получено 41 718 различных материалов, включая значительное число документальных. Из 1167 документов, полученных по линии научно-технической разведки, 616 были использованы нашей промышленностью.

Прилагая при этом проект Указа Президиума Верховного Совета СССР, просим о награждении наиболее отличившихся сотрудников 1-го (разведывательного) управления НКВД-НКГБ СССР, большинство из которых служили и продолжают службу за рубежом, орденами Советского Союза.

Приложение: по тексту.

4 ноября 1944 года № 1186.

Л.П. Берия, народный комиссар внутренних дел СССР. Копия: В.Н. Меркулову, народному комиссару государственной безопасности СССР».

Что касается наград, то получали их разведчики крайне редко. Вот и этот список — всего 82 человека за всю войну?! Двое из них — резиденты и шесть оперативных работников резидентур в США, двое в Британии и двое — резиденты во Франции. Все они представлялись к наградам как «наиболее отличившимся за время Отечественной войны», то есть за годы тяжелейшей, рискованной, иногда смертельно опасной работы. Но с высочайшей степенью информационной отдачей на пользу Родине.

Чаще всего, в предвоенные годы агенты начинали сотрудничать с советской разведкой на прокоммунистической и социалистической основе («Кебриджская пятерка») и анти-нацистской («Красная капелла»). Но с началом Второй мировой войны основа стала, фактически одна — антифашистская с опорой на указанные выше мотивы. Большое число спецагентов-интернационалистов пополнило сеть информаторов, придя в ряды сторонников Красной России в годы Гражданской войны и войны в Испании.

Так что это за лица, привлеченные до, во время и после войны? С точки зрения причин их сотрудничества с советской разведкой? В основе мотивации их работы с разведкой лежала широкая «гамма отношений» — от «красных», приверженцев Советской России, до послевоенных борцов за мир и антиглобалистов-антиамериканистов в последние десятилетия ХХ века и в начале нового столетия.

Мировая война породила мощное антифашистское движение, а послевоенный период взрастил антиамериканские настроения в среде борцов за мир. Их «учителями» стали война в Корее и Вьетнаме, развязанная Америкой. А в последние годы уходящего столетия — военные операции США и НАТО на Ближнем Востоке с целью насаждения «демократии» и Балканская бойня в Югославии.

И те, кто встал «на тропу тайной войны» и сотрудничал с советской разведкой, это уже были агенты из вербовочного контингента, справедливо названного «сознательные интеллектуалы».

И чем выше ставил человеческие ценности потенциальный источник информации «сознательный интеллектуал», готовый за них активно бороться, тем чаше он обращал своим взоры на Советский Союз — антипод Соединенных Штатов Америки.

Это случилось после окончания Второй мировой войны, в которой СССР понес огромные жертвы при разгроме фашизма, в том числе в интересах народов Европы и мира. Ему было трудно обвинить Советский Союз в агрессивных намерениях: самая развитая часть этой страны — европейская — лежала в руинах, экономические ресурсы были истощены, армия и народ жили надеждой на длительную передышку, основой которой мог быть только прочный мир.

Каким виделся потенциальный источник информации для советской госбезопасности, способный перестать быть законопослушным гражданином своей страны и преданным НАТО солдатом-сотрудником? Назовем его «Интеллектуал».

Интеллектуал видел, какая атмосфера царит в военно-политических кругах по ту сторону Атлантики. Особенно остро чувствовалось предгрозовое ее дыхание после 1949 года, когда был создан блок НАТО. И еще более остро, когда он сам стал участвовать в делах этого блока.

У него зрел протест против Америки, которая вовлекла его маленькую европейскую страну в военное противостояние в рамках «холодной войны». Он стал понимать, что в незатронутой прошедшей войной земле Соединенных Штатов зреют зерна для новых «подвигов» во имя американских национальных интересов и потому Штатам был нужен враг. Заложником этих «подвигов» становился он, Интеллектуал, со своей маленькой страной где-то на европейских землях.

Интеллектуал прозрел тогда, когда увидел, что в одиночку «нового врага» США не победят, а потому они ищут пути вовлечь в эту авантюру другие народы. И дважды он прозрел, поняв, что господствующей американской политической доминантой была и остается одна напасть — нетерпимость к другим нациям, эдакое узколобое «либо мы, либо они». «И мы, и они» их не устраивало!

Об этом говорит профессор истории Н. Яковлев: «Отсюда, по причинным, коренящимся в этой наиглавнейшей американской тенденции, неизбежен перманентный конфликт Соединенных Штатов со всем миром… ». Говорит он и об одном из главнейших инструментов в разрешении конфликтов: «А функциональная роль ЦРУ — сделать все, чтобы разрешить любой эпизод этого конфликта в пользу США». Какова цена всего этого и за счет интересов какой страны — в Америке это мало кого из «сильных мира сего» интересует.

Итак, Интеллектуал находится в одном из центров «холодной войны» и постепенно познает истину: противостояние — продукт гипертрофированной жажды мирового господства американского военно-политического союза. И тогда он принимает решение: противодействовать распространению доминирования США в НАТО и в мире в целом.

Вот как расценивал мотивы своего сотрудничества с советской разведкой один из ценнейших агентов, работавший против США и НАТО. Этот человек, проведя десять лет в застенках, но не изменив своего отношения к сделанному им ради мира, оплотом которого он считал Советский Союз все послевоенное время, писал: «Американцы в те дни хорошо осознавали свое военное превосходство… Я опасался третьей мировой войны, меня беспокоили растущее политическое влияние американских военных и их все более доминирующая позиция. »

Далее агент задавал себе вопрос, почему он решил занять в «холодной войне» позицию против США, агент отвечает:

«Наверное, в то время мой выбор выглядел странным. Но я всегда был против того, чтобы находить непонятному простые и хлесткие объяснения… Сам я не могу объяснить все так однозначно. Полагал и полагаю, что принадлежу к тем немногим, кто действительно мог видеть обе стороны медали. Короче говоря, мне стало ясно, как думали и действовали антиподы. И сравнение тут было не в пользу США».

Он сознавал, что его страна была «мелкой фигурой в большой игре», а его усилия — лишь «эпизод в больших событиях». А может быть, как представитель небольшой страны, он острее чувствовал свое беспомощное положение в чужой игре. И, опираясь на достоверные данные в канун Карибского кризиса, этот агент сообщал в Москву следующее: