Мик Уолл - Жизнь и смерть Джими Хендрикса [Биография самого эксцентричного рок-гитариста от легендарного Мика Уолла] [litres]

Увидев, как зажигал Джими той ночью в клубе, Девон взяла его за руку и повела к своей машине, а спустя несколько кварталов – к дому, в котором она жила, к тому самому четырехместному коттеджу, в котором, по ее словам, когда-то жил Гарри Гудини. Джими был впечатлен. Девон сняла трубку с телефона, и она пролежала так тридцать шесть часов.

В течение следующих трех лет Девон все чаще и чаще всплывала в жизни Джими, словно облако, и, несмотря на перемены, которые она привносила в его жизнь, он почти всегда был рад ее видеть – наблюдая, как она растворяется в наркотиках, терзая его и так израненную карму. Впрочем, Девон никогда не оставляла ему выбора. Она была из тех цыпочек, которые нажимают на дверной звонок и не отпускают кнопку, пока ты или кто-то вроде тебя не откроет эту долбаную дверь.

Джими и The Experience вернулись в Нью-Йорк в июле и записывались на Mayfair, когда Чесу позвонил Майк Джеффри. Джими работал над новым треком Burning of The Midnight Lamp , который он написал для второго альбома, но который Чес решил выпустить отдельным синглом в Великобритании. Настроение было напряженным, Джими заставил группу записать тридцать дублей, прежде чем отпустить спать, а затем самостоятельно перемикшировал все, пока Чес изо всех сил старался не уснуть за пультом.

Когда они наконец вернулись в отель и выпили в баре по стаканчику на ночь, к Чесу подошел консьерж. Ему звонили с международного номера.

«Я сделал это! – рявкнул Майк по трескучей линии из Лондона. – Отличная сделка, тур по всей стране!»

«Да? – переспросил утомленный Чес. – С кем?»

«The Monkees!» – сказал Майк торжествующе.

Чес чуть не свалился с барного стула. «Ты, блядь, серьезно?»

Майк рассмеялся. Его интересовали только значки доллара на крупных купюрах.

Чес все больше распалялся. «Майк! Джими в жизни не будет гастролировать с этими гребаными Monkees! Это все испортит!»

Майк был озадачен. Испортит что? В тот год The Monkees в Америке были популярнее, чем долбаные The Beatles! Это было даже лучше, чем ставить его с The Walker Brothers, когда они пытались протолкнуть его в Британии. Джими на разогреве у The Monkees – это прорыв! А ты, чувак, следи за языком!

Джими разрывался между искренним отвращением к тому, что он видел как фальшивую, шаблонную подростковую попсовую группу продюсерских марионеток вроде The Monkees (его цитировали в британском музыкальном еженедельнике: «стыдно, что Америка может быть настолько глупа, чтобы создать такую группу»), – и реальной возможностью заработать серьезные деньги. Пусть Чес разбирается с Майком. Джими сделает то, что он всегда делал, когда сталкивался с трудностями: забьется в угол, будет наблюдать и ждать.

К тому же, знаешь, Джими тусовался с Микки Доленцем, Питером Торком и всеми этими котами в Монтерее, а потом и в Лос-Анджелесе. Они были классными парнями. Рассказывали, как полны решимости начать играть собственные песни на пластинках. Джими попытался подкинуть такую идею Чесу. Но было слишком поздно; он знал, что Майк всегда добивается своего.

Меньше чем через неделю Джими и группа вылетели на первое из запланированных шестнадцати огромных шоу выступать на разогреве у The Monkees. Вот это тур! Альбом The Monkees продержался на первом месте в Америке в течение двадцати трех недель подряд, начиная с января. И они снова займут первое место в чартах в течение пяти недель подряд, начиная с декабря. Во время тура с Джими The Monkees выпустили свой третий сингл № 1 в Америке с песней A Little Bit Me, A Little Bit You и новый сингл Pleasant Valley Sunday , также приближающийся к вершине чартов. Они уже больше года были на обложке каждого номера самого продаваемого подросткового журнала страны, Tiger Beat.

Чес, может быть, расстроился, но Майк знал, что сделал все правильно.

И вот что самое интересное. Первое выступление Джими в туре с The Monkees проходит в Джексонвилле, штат Флорида, где живут деревенщины на пикапах, в респектабельных семейных домах развеваются флаги Конфедерации, а магазины торгуют сосисками из мяса аллигатора. Единственные цветные те, кто с большими белоснежными улыбками называют вас «сэр».

Когда Джими вышел на сцену, его встретили с недоверием, граничащим с кровожадностью. Что этот сраный клоун, этот гребаный негритенок делает, для чего размахивает своим грязным гребаным языком перед нашей милой маленькой дочуркой? Кто-то должен будет ответить за это, и если этот Джими-как-его-блядь-там не уберется со сцены, то наверняка, совершенно точно, поплатится именно он.

Тем временем дети скандировали: «Мы хотим Дэви! Нам нужен Дэви!»

Они быстро отыграли сет, придерживаясь тех песен, которые обычно нравятся толпе – Joe, Purple, Mary – и убрались к черту со сцены, пока не случилось что-то плохое.

После этого, вернувшись в отель, Джими старался держаться расслабленно, скрывая унижение, страдание, разочарование и страх. Митч и Ноэль – особенно Ноэль – просто психовали.

Следующая остановка: Северная Каролина. Блядь, блядь, блядь.

Представляете, кто приехал в этот добрый богобоязненный город?

Юные девицы, дочери белых ненавистников индейцев, смешались с их улыбчивыми белозубыми мамашами, которые привели своих детей, чтобы посмотреть на милых молодых парней из телека. А на деле столкнуться лицом к лицу… ну как бы ты это назвал? С каким-то черным, хиппи-наркоманом, издающим адские звуки, будто он умоляет, чтобы его вздернули! К чему, нахуй, катится наш мир, шериф, я должна привести своих детей смотреть на этого гребаного дегенерата, распевающего о наркотиках и педиках прямо здесь, на улице, при свете божьем?

The Monkees летают на своем частном самолете с их логотипом на борту. Джими с ребятами трясутся на коммерческом. Над ним смеялись и показывали пальцем, издевались. «Ты мальчик или девочка?»

ХА-ХА-ХА-ХА-ХА!

Слава богу, Нью-Йорк, куда они прибыли в середине июля для четырехдневного шоу на стадионе Forest Hills (14 000 человек) в Квинсе. Джими и The Experience жили в том же отеле, что и The Monkees – The Waldorf Astoria. Самом лучшем в Нью-Йорке. Лиз и Дик по пьяни швыряли друг в друга тарелки в президентском номере, Джек Джонс напевал Lady в бальном зале.

Теперь Джими настолько эмоционально закрылся на концертах, что просто перестал стараться. Даже в Forest Hills он едва вытягивал свое минимальное двадцатиминутное выступление. Джими здесь уже был известен, чувак. Он мог бы справиться с южными расистами; с растерянными малолетками, нетерпеливо ожидающими The Monkees, которым пофиг на то, что этот чудак там делает на сцене. Но в Нью-Йорке, где люди, блядь, знают его. Нет, нахер.

Он говорит Чесу, а Чес, уже догадываясь обо всем, договорился с Диком Кларком, промоутером, что Джими покинет тур после четвертого и последнего шоу в Квинсе.

Был дерьмовый пресс-релиз, поспешно разосланный по телеграфу, где объяснялось, почему Джими уходит. «Мы решили, что это просто не та аудитория, – сказал он по телефону парню из журнала NME. – Я думаю, они заменят нас Микки-Маусом».