Джон Уорд - Британская военная экспедиция в Сибирь. Воспоминания командира батальона «Несгибаемых», отправленного в поддержку Колчака. 1918—1919

Этой французской частью командовал майор Молли. Он и его офицеры были одними из лучших, но атмосфера Южного Китая лишила их части природной энергии. Он сообщил мне, что пункт их назначения находится на железной дороге вблизи границы с Северо-Восточной Маньчжурией, и, сверившись со своими предписаниями, я угадал цель их переезда. При необходимости у меня, по крайней мере, была бы открытая граница. Кроме того, это показывало, что в данном предприятии политика Англии и Франции шла параллельно.

Первая часть путешествия на сотни миль пролегала через поля необработанной кукурузы. Вправо и влево, насколько хватало глаз, лежало огромное море заброшенной кукурузы, обреченной сгнить на земле сибирской зимой. Очевидное отсутствие рабочих рук и полное разрушение местного управления и коммуникаций вызывало острое желание восстановить и то и другое. Было очень печально день за днем смотреть на то, как пропадает еда, и вспоминать ограничения количества и рациона еды у тебя дома. Вдоль всей линии железной дороги тянулся нескончаемый поток беженцев разных рас и национальностей – несчастных, загнанных созданий, за плечами которых были жуткие истории грабежей болгар и жестокостей большевиков. В одном месте мои люди организовали завтрак для сибирских женщин и детей. Британские солдаты отказывались есть, пока не наедятся ребятишки. И как трогательно было уважение местных жителей к нашему флагу, когда они узнавали, что это флаг Англии! Я никогда не забуду некоторых сцен, показавших нам удивительное доверие борющихся народов мира к силе, гуманизму и чести нашей страны. Англичане должны ревностно оберегать это бесценное для всего мира достояние.

Миновав казавшиеся бесконечными возвышенности, мы выехали к горной цепи, служившей естественной границей между Китаем и Сибирью. Все дальше и дальше через горные ущелья и плодородные долины мы наконец выбрались на открытые широкие равнины Маньчжурии. Возможно, лучше всего было бы описать это как сочетание самых удивительных в мире ландшафтов. Довольно трудно держать вместе три огромных поезда, более чем из сорока вагонов каждый, на одной железнодорожной линии. Однако это надо было сделать прежде всего в целях безопасности. Следующую сложность представлял транспорт. Лошадей надо было поить, и если мы хотели, чтобы по приезде они были готовы к использованию, то поезд приходилось останавливать каждый четвертый день, чтобы животные могли размяться. Таким образом, чтобы путешествие прошло успешно, требовалось применить много хитростей и организационных усилий.

В газетах, которые мы получали из дома, много писали о «тайной руке», но наш опыт подобного характера был временами забавным, временами серьезным. Железная дорога находилась под совместным контролем русских, американцев и японцев, и вскоре стало ясно, что та или иная из этих сторон была недружелюбно настроена к нашему продвижению на запад. Возможно, это относилось ко всем, но доказательств этого у меня не было. Первым инцидентом стала остановка на четыре часа. Через два часа мимо нас прошел поезд, следовавший за нами, еще через два, когда мы провели несколько более энергичные расспросы по поводу причин задержки, нам простодушно сообщили, что начальник станции считает, что нам не стоит рисковать и ехать дальше. Мы поспешили проинформировать его об обратном и снова поехали вперед. Следующая остановка того же характера случилась на довольно большой станции примерно в двадцати часах от Харбина. Здесь начальник станции продержал нас семь часов. Я решил, что это предел. В конце концов он показал моему переводчику телеграмму, где его просили не давать нам ехать дальше. Она была не подписана, и, когда я потребовал, чтобы нам обеспечили проезд, он сказал, что у него нет локомотивов. Я видел два, стоявших поодаль, и успел выбежать на платформу как раз вовремя, чтобы не дать им исчезнуть. Пока начальник станции вел со мной переговоры, он велел отвести локомотивы. Я отдал своей охране приказ встать на путях с обоих концов станции и колоть штыком или стрелять в каждого, кто попытается забрать локомотивы. Потом я заставил диспетчера сказать мне, свободен ли путь, и пригрозил начальнику станции, что арестую его и отдам под трибунал в Харбине, если он не оповестит о моем намерении ехать в том направлении и не освободит путь. Я поставил на подножку солдата, вооруженного винтовкой с примкнутым штыком, чтобы машинист сидел на месте и не вздумал шутки шутить с поездом, и наше путешествие продолжилось. Мы провели все возможные расспросы, но никто не смог нам назвать никакой причины остановки, однако складывалось впечатление, что у администрации тех депо, которые позволили нам добраться так далеко, возникали какие-то проблемы. С этого момента я больше не рисковал.

В Харбине нет ничего особенного. Это просто скопление домов более или менее китайского стиля, объединенных в три больших конгломерата, первые два из которых расположились недостаточно близко к цели, которой была развилка Китайско-Восточной железной дороги. Союзный комитет тщательно подготовился к нашему приезду, и, когда в четыре часа пополудни мы подъехали к станции, на ней толпились представители всех дальневосточных наций, с которыми мы до сих пор встречались: мэр, китайский губернатор и все прочие важные персоны, и среди них британский консул мистер Слай. Но самым значительным из них был генерал Плешков, командующий местными силами, известными как «армия Хорвата». Были произнесены речи и ответ на них, за которым последовала самая поразительная интерпретация британского национального гимна в исполнении казачьего оркестра. Жемчужиной всего происходящего стали два прелестных букета, преподнесенных английскими дамами Харбина. Я никогда не чувствовал такой потребности перенять восточный обычай целовать всех дам, которым вы представлены, как в этот наилучший момент нашего путешествия. Это стало настоящим испытанием для моей сдержанности. Однако там присутствовали мужья этих дам, и все прошло спокойно, несмотря на то что некоторые плохие парни сделали фотографии для домашнего использования. Я обошел почетный караул, генерал Плешков сделал мне ответный комплимент, пока наш знаменитый оркестр играл то, что было названо самой прекрасной музыкой, которую слышали в Харбине с начала времен. В специально украшенной палатке на платформе подавали чай, и каждый солдат получил тот или иной подарок. А сам город предался бурным развлечениям, радуясь мысли, что наконец-то на сцене появился один из союзников, демонстрируя слабый намек на то, что самая старая и надежная нация в Европе намеревается предпринять отчаянную попытку каким-то волшебным способом навести порядок в этом хаосе. Офицеров развлекал британский консул, и параллельно велась подготовка к торжественному маршу через город, который должен был состояться на следующий день. Марш имел огромный успех и произвел неизгладимое впечатление на жителей.