Александр Королев - Илья Муромец

Спустя какое-то время появляется владелец шатра — русский богатырь Дунай Иванович, видит всё разоренным, сгоряча решает убить спящего Добрыню Никитича, но сдерживается — убить спящего бесчестно. Он будит Добрыню, между богатырями начинается поединок, который прерывается подоспевшим Ильей Муромцем. Илья, которому Алеша Попович доложил об услышанных им звуках боя, поехал посмотреть, что происходит:

Илья хватает Добрыню и Дуная «в охабоцьку» и начинает спрашивать, в чем заключается конфликт. С горечью начал Дунай «высказывать»:

За эту свою службу на чужбине и получил Дунай «посудушку хрустальнюю», «вёдра с зеленым вином», «бадьи с мёдом сладким», «столы белодубовыя» и нерусский шатер — «чернобархатной». По дороге на Русь остановился отдохнуть, отлучился на охоту, вернулся, а тут… Илья Дуная не то чтобы не слышит, он попросту не понимает сути переживаний испортившегося на чужбине богатыря. Перечень убытков Илью не интересует, у него иная шкала ценностей, он примиряет противников, зажатых им «в охабоцьку», словами:

В общем, оба молодцы с точки зрения этики русских богатырей! Так история поединка Добрыни и Дуная излагается в варианте, записанном Н. Е. Ончуковым в апреле 1902 года в селе Замежном Усть-Цилемской волости (на реке Пижме) от Анкудина Осташова (78 лет). {93} А спустя несколько десятилетий, в июле 1929 года, А. М. Астахова записала в селе Усть-Цильма (там же, на Печоре) от Дмитрия Дуркина (83 года) другой вариант этого сюжета. {94} Здесь Добрыня, наевшись-напившись, поехал было в Киев-град, но Дунай настиг его и начал предъявлять претензии: что это за невежа, нанес убытки, не спросив «ни дедины, и ни вотчины, и не хозеина». О поединке речи не идет — поживший в заморских странах Дунай переводит дело в юридическую плоскость, он, по прибытии в столицу, обращается к Владимиру. Богатыри зашли к князю, а там сидит старый казак Илья Муромец. Он встречает конфликтующих благодушным вопросом: «Откуда взелись да таки молоццы?» Начинаются взаимные жалобы. Зачем все съел и выпил? Зачем оставлял шатер с угрозой? И в этом варианте Илья далек от проблем Дуная. Он принимает решение:

Завершается былина всеобъясняющим и всепримиряющим сообщением: «У князя пир идёт уж трое суточки». В общем, не до судов ему, пошли праздновать!

В варианте из мезенского собрания А. Д. Григорьева, записанном в 1901 году от 35-летнего Артемия Петрова в деревне Долгая Гора Дорогорской волости, Дунай все-таки добирается до князя. Результат оказывается плачевным:

Верные слуги проделывают с Дунаем всё, что им было велено князем, приговаривая:

У Владимира своя логика — нечего русскому богатырю служить чужеземному государю!

В данной былине Илья — далеко не главное, но довольно важное действующее лицо. В Киеве к мнению Ильи прислушиваются. Он, как ясно следует из истории его поединка с Добрыней, может составить протекцию при дворе. Знают о нем не только в «Рязанюшке», но и в «Нижной Малой Галице», что в «Корелочке богатоей» (опять диковинная былинная география!). Отсюда выезжает в Киев-град молодой Дюк Степанович — хочется ему посмотреть на князя Владимира. Но мудрая матушка — зовут ее, как и всех матерей былинных богатырей, Омельфой Тимофеевной — соглашается отпустить сына после третьей просьбы. Боится она, как бы Дюку, который никогда никуда не выезжал, не сделали зла столичные люди, а потому так напутствует сына:

Дюк Степанович интересуется, как ему узнать Илью Муромца. У матушки и на это вопрос есть ответ — надо зайти в божью церковь, отстоять «службу воскресенскую», а потом подойти к дверям церковным:

Прибыв в Киев, Дюк отправляется в «Божью церковь», встает на правый клирос, где у него происходит небольшое столкновение со знаменитым бабником и щеголем Чурилой Пленковичем. Наконец обедня заканчивается, Дюк подходит к Илье Муромцу и дарит ему «барановы перстяночки» (перчатки), они богатырю понравились, и старый казак принял неотесанного провинциала под свое покровительство. Вместе они направились на «почесен пир» к князю Владимиру. Илья занимает место рядом с князем. Как принято, гости становятся «пьянешиньки» и «веселешиньки», поддается общему на строению и молодой Дюк Степанович. Правда, ничего-то ему в столице не нравится:

Случилось то, чего боялась Омельфа Тимофеевна — после неосторожных слов к Дюку пристает его недоброжелатель Чурило Пленкович. Если уж Дюк Степанович такой богач, что и княжеская еда ему плоха, то не хочет ли приезжий побиться с ним, с Чурилой, «об велик заклад» о своих буйных головах — у кого «платье цветное» более щегольское? За Чурилу поручились «бояры толстобрюхие», а за Дюка — Илья Муромец. Привезенное Дюку из Нижной Малой Галицы платье оказывается роскошнее Чурилиного. Голова Чурилы во власти Дюка, но Илья Муромец советует своему подопечному: «Во первой вины Бог простит». Дурило не успокаивается и предлагает новый «велик заклад» — скакать через «Непр-реку». Ставка все та же — голова проигравшего. Дюк легко выигрывает и это состязание. Вновь Илья смягчает гнев Дюка: «Во первой-то вины его Бога простил, / Во второй вины ты прости». И вновь Чурило предлагает заклад: кто из них богаче? Для того чтобы перечислить имущество Чурилы, понадобилось бумаги на 500 рублей, а чернил — на тысячу. Приехавшей в Нижнюю Малую Галицу комиссии этого не хватило даже на то, чтобы описать конюшенный двор Дюка и его матушки. Омельфа Тимофеевна заявляет приехавшим: «Заложит пущай солнышко Владимер-князь стольной Киев-град / И тогда приедет животы мои описывать». Дюк Степанович вновь допытывается у Ильи: «Что я буду над Чурилою теперь делати?» Илья Муромец примиряет противников: «Пусть он будет меньшой брат, а ты старшой, / А впредь не хвастает». {96}