Леонид Млечин - Вожди СССР

6 августа 1956 года Хрущев выступал на общем партийном собрании аппарата ЦК КПСС. Он, как это часто делал, начал с шутки:

— Я не собирался выступать на сегодняшнем собрании. Но ко мне подошел секретарь нашей партийной организации товарищ Лукьянов и спросил: выступлю я или нет. Я ответил ему, что выступать не собирался. Тогда он сказал: хорошо бы вам выступить.

Хрущев говорил о позитивном влиянии XX съезда, но посочувствовал работникам идеологического фронта, которым пришлось развернуться на сто восемьдесят градусов и критиковать то, что они столько лет восхваляли:

— Очень многие товарищи — бедняги (пусть они на меня за это не обижаются), работающие на различных участках идеологического фронта, да почти все товарищи, против «ошибок» которых теперь борются, да и те, которые борются с этими ошибками, сами в той или иной мере замазаны в этом деле.

В зале засмеялись. Но как-то невесело.

19 мая 1957 года в правительственной резиденции Хрущев устроил встречу с деятелями литературы и искусства. Для начала он напугал слушателей. Как раз накануне вернулся из поездки в Индонезию председатель президиума Верховного Совета СССР Климент Ворошилов. О его успешном визите в дружественную страну писали газеты. И вдруг Хрущев сказал:

— Вы думаете, что у нас уже бесклассовое общество, врагов нет, что же, с молитвами будем жить дальше? Я расскажу вам один секрет… Как вы считаете — можно вам сказать его? Ворошилов находился в Джакарте, а мы знаем, чья агентура поехала уничтожить самолет с Ворошиловым. Да, да.

— Чья? — поинтересовалась писательница Мариэтта Сергеевна Шагинян, известная своей дотошностью.

Хрущев прямого вопроса не ожидал. Отрезал:

— Этого я вам не скажу. (Смех.) Не все ли вам равно? Наших врагов, а какая разница — американская или французская, от этого не легче… Враги существуют, и оружие надо держать наготове и прежде всего держать главное оружие — идеологическое оружие в порядке. Сейчас хотят разложить с идеологического фронта, поэтому ваш участок фронта, участок писателей, самый главный, потому что через вас хотят, влияя на вас, разлагать наше общество…

Снова вмешалась Мариэтта Шагинян:

— А можно спросить: есть ли в Армянской республике масло? Мы идем к коммунизму, а население кричит — где же масло?

Недовольный Хрущев повернулся к представителю Армении:

— У вас нет масла?

— Масло есть, сахар есть. Правда, масла стало поменьше…

— А когда я была. — продолжала Шагинян, которую нельзя было сбить с толку, — масла не было.

— Она была в марте, — оправдывался представитель республики, — действительно, один-два дня не было.

— Там живут мои родственники, — настаивала Шагинян. — Масла там нет.

— Мариэтта Сергеевна, — пытались ее урезонить, — такой случай может быть и впредь один раз в году.

— Как туда ни приеду, так масла нет, — упрямо констатировала Шагинян.

На самом деле Никита Сергеевич представлял себе, как скудно живут люди. Честно говорил:

— Я был рабочим, социализма не было, а картошка была. Сейчас социализм построили, а картошки нет… Я был лучше обеспечен в дореволюционное время, работая простым слесарем, зарабатывал сорок пять рублей при ценах на черный хлеб в две копейки, на белый — четыре копейки, фунт сала — двадцать две копейки, яйцо стоило копейку, ботинки, самые лучшие «Скороходовские», — до семи рублей. Чего уж тут сравнивать?

Когда речь шла о практических делах, он не витал в эмпиреях. Говорил с горечью:

— Ведь люди живут в подвалах, а некоторые даже и без подвалов, неизвестно, где они ютятся…

Хрущев побывал в Китае, а на обратном пути завернул во Владивосток и Хабаровск, съездил в Комсомольск-на-Амуре. Ему люди прямо на улице и пожаловались: с хлебом и молочными продуктами плохо, жиров нет, коров держать невозможно, потому что и кормов нет… В Советской Гавани ситуацию описал первый секретарь горкома Иван Павлович Николаенко:

— С хлебом проблем нет, мяса не хватает, овощей почти нет. Едим сухую картошку.

— Как «сухую»?

— Такую нам ее привозят. Варим и едим.

— Это сельхозотделу ЦК надо выдать, — не выдержал Хрущев. — Они там сидят, ни черта не знают, а люди сушеный картофель едят.

Но, несмотря на обещание Никиты Сергеевича навести порядок в поставках продовольствия, жители Советской Гавани сидели на сушеной картошке и яичном порошке.

Он пребывал в растерянности, не понимал, почему в Советском Союзе нет того, что в изобилии в других странах. Пытался сделать так, чтобы жизнь в стране стала хорошей, нормальной, счастливой, чтобы она нравилась людям. Приказал, чтобы в столовых хлеб давали бесплатно. Но ничего не получалось. Он перепробовал все варианты, и выяснилось, что система реформированию не подлежит. Хотел вытащить страну из беды, но уповал на какие-то утопические идеи, надеялся решить проблемы одним махом.

22 мая 1957 года, выступая в Ленинграде на совещании работников сельского хозяйства северо-запада Российской Федерации, Хрущев провозгласил громкий лозунг:

— Догнать и перегнать Соединенные Штаты Америки по производству мяса, масла и молока на душу населения.

Лозунг воспринимается как авантюрный. Однако в тот момент Хрущев был абсолютно уверен, что цель достижима. Освоение целинных и залежных земель, казалось, решило зерновую проблему. Почему же нельзя обеспечить людей мясом и молоком?

Партийные секретари откликнулись на призыв Хрущева за год-другой поднять животноводство и пустили под нож немалую часть поголовья. Области, правда, оставались без скота. Крестьян заставляли добровольно-принудительно продавать скот, который тут же сдавали в счет поставок мяса государству. Самые ушлые скупали скот в соседних областях. Развращающий обман приобрел повсеместный характер. Это были времена, когда славу, успех, благоволение начальства приносили не столько реальные дела, сколько громкие почины и инициативы, стахановское движение, маяки пятилетки.

Конечно, и в те времена люди вели себя по-разному. Один, получив команду, все поля засевал кукурузой, которая на севере никогда не росла, и оставлял область без урожая. Другой сажал кукурузу только вдоль дорог, чтобы начальство успокоить, но докладывал, что все указания выполнил.

Особо рьяных исполнителей начальнических указаний высмеивали популярные куплетисты Павел Васильевич Рудаков и Вениамин Петрович Нечаев:

Шел в Воронеж поезд с грузом

И свалился под откос.

Для уборки кукурузы

Кто-то рельсы все унес.

Первый секретарь Хабаровского крайкома Алексей Павлович Шитиков решил не отставать от передовиков. Под его давлением председатель колхоза «Трудовая слава» Федор Егорович Ватутин сдал на заготовительный пункт всех свиней, кроме свиноматок, весь молодняк крупного рогатого скота — и сделал три плана. А на следующий год колхоз и одного плана не смог выполнить… Ватутин стал Героем Социалистического Труда, депутатом Верховного Совета. Шитикова перевели в Москву.