Леонид Млечин - Вожди СССР

Потеряв с годами интерес к делам страны, Леонид Ильич оставался внимателен к окружающим, рядовым работникам, которых другие номенклатурные начальники не замечали. Весь персонал знал по имени — охранников, поваров, официанток.

Когда на Черном море катались на катере, сам угощал секретарш пивом. Гримеру Вале, которая приезжала со съемочной группой Центрального телевидения записывать выступления генерального, дарил духи. Спросил у председателя Гостелерадио Сергея Георгиевича Лапина:

— Сергей, а ты уже посылал Валю в Америку?

Гримеров никогда не включали в состав съемочных групп, отправляемых в загранкомандировки. Обычно находчивый Лапин замялся. Его первый заместитель Энвер Назимович Мамедов, обладавший завидной реакцией, ответил первым:

— Сергей Георгиевич, мы просто не успели вам доложить, что Валюше предстоит сопровождать нашу съемочную группу, выезжающую в Соединенные Штаты…

Леонид Ильич охотно помогал в житейских делах. Не обижался, когда ближний круг просил о квартире. Напротив, давал указание помочь и требовал, чтобы ему доложили об исполнении. Во время очередного совещания Михаил Кузьмич Янгель, один из главных создателей ракетно-ядерного оружия, оказался рядом с Брежневым.

Во время ужина Леонид Ильич спросил:

— Слушай, Михаил Кузьмич, у тебя есть какие-нибудь домашние проблемы? Могу помочь в их решении?

Янгель сказал Леониду Ильичу:

— Не знаю, удобно ли вас затруднять при вашей занятости личными проблемами. Но есть одна. Квартира у нас хорошая, да, к сожалению, в ее окна никогда не заглядывает солнце. Когда въезжали — была светлая. А потом прямо против окон выросла стена нового здания.

Через несколько дней Янгеля, который отдыхал в санатории, соединили с Москвой. Звонил помощник Брежнева, который хотел уточнить, в каком районе он желал бы получить новую квартиру. Через месяц семья Янгеля въехала в дом у Патриарших прудов…

Брежневу ничто не давалось легко. Юность и молодость его были очень трудными. Потом война. После войны — смертельно опасные политические интриги. Борьба за политическое выживание и за власть. Вот почему потом, возглавив страну, он спешил компенсировать недополученное. Произвел себя в маршалы, осыпал наградами. Первым из советских руководителей стал в полной мере наслаждаться жизнью. И очень хотел сделать красивой и приятной жизнь своих детей и близких соратников.

В последние годы он сильно изменился. Садился в кресло и, повернув одутловатое, неподвижное лицо куда-то в сторону, устремлял взгляд в одну точку. Казалось, он просто не сознает, где находится. Немного оживлялся, увидев председателя Гостелерадио Лапина, спрашивал одно и то же:

— Почему мало показываешь хоккея?

«Он уже ничем и никем не управлял, управляли им», — написал в своих воспоминаниях Владимир Александрович Крючков, который вскоре станет председателем КГБ.

Как же Брежневу удалось, пребывая в таком беспомощном состоянии, сохранить свое кресло? Хрущева скинули, когда он был значительно бодрее и работоспособнее Леонида Ильича.

Все назначения Брежнев делал с учетом личных отношений. Он бы наверняка, заболев, лишился власти, если бы не успел очистить политический небосклон от вероятных соперников и недоброжелателей. Загодя расстался со всеми, кто мог составить конкуренцию. В руководстве страны не осталось никого, кто был бы заинтересован в его уходе. Напротив, члены политбюро, сами уже престарелые и больные, ни на что не претендовали. В руководстве партией не осталось никого, кто был бы заинтересован в его уходе. Члены политбюро хотели, чтобы Леонид Ильич оставался на своем месте как можно дольше. И они вместе с ним.

Брежнев, прошедший войну, серьезно отнесся к возможности наладить отношения с ведущими державами и тем самым укрепить мир. На переговорах был склонен к разумному компромиссу.

«Несмотря на грузность своего тела, — вспоминал канцлер ФРГ Вилли Брандт, — он производил впечатление изящного, живого, энергичного в движениях, жизнерадостного человека. Его мимика и жесты выдавали южанина, в особенности если он чувствовал себя раскованным во время беседы».

В начале 1970-х открылась возможность для сближения двух супердержав. Соединенные Штаты завязли во Вьетнаме, Советский Союз столкнулся с открытой враждебностью Китая. Стремление избежать ядерного конфликта стало важнее идеологических разногласий.

С американской стороны архитектором разрядки стал советник американского президента по национальной безопасности Генри Киссинджер. 20 апреля 1972 года он прилетел в Москву с секретным визитом. Перед этим Киссинджер побывал в Пекине. Он же и восстановил отношения Соединенных Штатов с коммунистическим Китаем. В Москве пытались понять, что он за человек, как с ним иметь дело. В личном архиве Брежнева сохранилась пачка вырезок из американских газет, которые принесли ему помощники. Это карикатуры на Киссинджера. Его фотографии в Пекине — с китайскими руководителями. И снимок с женщиной, с которой, как считалось, у него роман.

Побывав в Америке, Леонид Ильич весьма впечатлился. Встречали его доброжелательно, подарили «линкольн». Правительство США не располагало средствами для покупки такой дорогой машины. Нескольких бизнесменов попросили скинуться во имя укрепления отношений с Советским Союзом.

Леониду Ильичу нравилось, когда в западной печати писали о нем как о миротворце, крупном политическом деятеле. Он понимал свою ответственность за сохранение мира. Не на словах, а на деле пытался предпринять все возможное, чтобы не разгорелась ядерная война. Брежнев сделал разрядку реальностью.

Но позитивный импульс зарубежных визитов генерального секретаря быстро затухал. Другие члены политбюро, менее открытые и менее сентиментальные, чем Брежнев, да и весь партийный аппарат все равно воспринимал разрядку как хитрый шаг в борьбе с империализмом.

Перед XXV съездом партии в Завидове, где ему готовили отчетный доклад, Леонид Ильич в узком кругу вдруг вспомнил Карибский кризис 1962 года, когда из-за советских ядерных ракет на Кубе едва не началась война с Соединенными Штатами:

— Я не забуду, в какой панике Хрущев то пошлет телеграмму Кеннеди, то требует ее отозвать. А все почему? Никита хотел надуть американцев. Кричал на президиуме ЦК: «Мы попадем ракетой в муху в Вашингтоне! Мы держим пистолет у виска американцев!» А что получилось? Позор! И чуть в ядерной войне не оказались. Сколько пришлось потом трудов положить, чтобы поверили, что мы действительно хотим мира. Я искренне хочу мира и ни за что не отступлюсь. Однако не всем эта линия нравится. Не все согласны.