Леонид Млечин - Вожди СССР

Хозяйство Андропову досталось беспокойное. Отношения с Югославией складывались сложно, а от дружбы с Албанией, и особенно с Китаем ничего не осталось. Зато Юрий Владимирович получил редкую возможность набрать молодых людей — из Министерства иностранных дел, академических институтов и научных журналов, не прошедших школу партийного аппарата, со свежими, неиспорченными мозгами. Обычно в аппарат ЦК принимали только со стажем освобожденной партийной работы, то есть бывших секретарей райкомов-горкомов-обкомов. Использовать их на аналитической работе в сфере мировой политики было трудновато.

Юрий Владимирович обзавелся собственным мозговым центром, который использовал на сто процентов. В группе консультантов работали очень яркие люди — из них несколько человек стали потом академиками. Георгий Аркадьевич Арбатов пришел в отдел из журнала «Проблемы мира и социализма», в дальнейшем он создал и возглавил Институт США и Канады. Олег Тимофеевич Богомолов, специалист по экономике стран Восточной Европы, стал директором Института экономики мировой социалистической системы.

Из журнала «Коммунист» консультантом в отдел взяли Александра Евгеньевича Бовина, блистательного журналиста и оригинально мыслящего политика. В своем кругу Бовин язвительно сформулировал роль отдела: «Отдел по навязыванию советского опыта строительства социализма». Подотдел информации возглавил молодой и амбициозный политолог Федор Михайлович Бурлацкий, который со временем станет профессором, главным редактором «Литературной газеты», народным депутатом СССР.

В отделе работали Георгий Хосроевич Шахназаров, будущий помощник Горбачева; член-корреспондент Академии наук, видный китаист Лев Петрович Делюсин, ставший впоследствии профессором; Федор Федорович Петренко, еще один бывший сотрудник «Коммуниста», специалист по партийному строительству.

Потом, при Брежневе, стали высоко цениться умелые составители речей и докладов. Андропов понимал, что может выделиться, располагая таким сильным штатом. Когда ему поручали работу над документом, он мог порадовать генерального. Речи в его аппарате писались действительно замечательные, но, к сожалению, на реальной жизни они мало отражались. Речи становились все лучше и лучше, а дела шли все хуже и хуже…

Георгий Шахназаров подметил любопытную деталь: Андропов словно стеснялся своего роста, величины, старался не выпячивать грудь, как это делают уверенные в себе люди, чуть горбился не столько от природной застенчивости, сколько от того, что в партийных кругах было принято демонстрировать скромность.

Чиновный люд на Старой площади передвигался бесшумно, своим поведением и обличьем показывая: чту начальство и готов беззаветно следовать указаниям. Не составлял исключения и Андропов, без чего, вероятно, было бы невозможным его продвижение по ступеням партийной иерархии. Шахназаров описывал, как они с Юрием Владимировичем живо беседовали, пока не зазвонил аппарат прямой связи с Хрущевым. Шахназаров стал свидетелем поразительного перевоплощения. Живой, яркий, интересный человек преобразился в солдата, готового выполнить любой приказ командира. В его голосе появились нотки покорности и послушания…

— Держи ты этих кагэбистов в руках и не давай им вмешиваться в свои дела, — такой совет раздраженный Юрий Владимирович дал своему подчиненному в редкую минуту откровенности.

Бравые чекисты довели своего будущего председателя до сердечного приступа. Эту историю рассказал его тезка и сотрудник по отделу ЦК Юрий Владимирович Бернов:

«Я уже в приемной Андропова почувствовал что-то неладное — в воздухе пахло лекарствами, из кабинета вышли врачи. У Юрия Владимировича был серьезный сердечный приступ, и ему сделали несколько уколов. Я зашел в кабинет Андропова, он лежал на диване и очень плохо выглядел».

Вот тогда-то с трудом отдышавшийся Андропов и дал дельный совет относительно чекистов. Что же произошло? В Москве находился высокий гость из Праги. Провожать его в аэропорту выпала честь члену политбюро и секретарю ЦК Андрею Павловичу Кириленко. Кто-то чего-то не понял — скорее всего, офицер охраны из Девятого управления КГБ спутал время вылета спецсамолета. Кириленко решил, что он не поспевает в аэропорт, и «в грубой форме», как вспоминает Юрий Бернов, устроил Андропову разнос за срыв политически важного мероприятия.

Сидя в своем кабинете на Старой площади, несчастный Андропов никак не мог сам выяснить, когда же точно вылетает самолет с правительственного аэродрома, а злой Кириленко то и дело ему перезванивал, повышая градус своих эмоций.

Жизнь кремлевских чиновников явно представляется нам в ложном свете. Это для миллионов советских людей Андропов станет потом высшей властью в стране, ему будут завидовать, перед ним будут трепетать. А для Кириленко он тогда был просто подчиненным. Вот этот разговор с вышестоящим секретарем ЦК и стоил Андропову сердечного приступа.

Можно представить, каким хамом и самодуром был низенький, с наполеоновским комплексом Кириленко, которому благоволил Брежнев и который упорно добивался места второго человека в стране, пока тяжелые мозговые нарушения не привели к полному распаду личности.

Но каким же испуганным и несчастным человеком, судя по этому эпизоду, был легендарный Юрий Владимирович Андропов, если окрик члена политбюро — по пустяковому делу! — буквально свалил его с ног? И этот человек считается выдающимся реформатором с железной волей? Скорее этот эпизод рисует Андропова несамостоятельным, зависимым от чужого мнения и очень неуверенным в себе человеком, который избегал конфликтов и органически не мог перечить вышестоящим.

Кириленко будет первым человеком, с которым расстанется Юрий Владимирович, когда в ноябре 1982 года станет генеральным секретарем ЦК КПСС. Кириленко был тяжело болен и работать не мог. Но Брежнев не отправлял его на пенсию, по своей привычке не желая обижать старого друга. Андропов же потребовал от Кириленко написать заявление об уходе. Поскольку Кириленко боялся, что не осилит такой серьезный документ, заявление Андропов написал вместо него сам. Кириленко только переписал нетвердой рукой…

Перевести на инвалидность?

17 мая 1964 года на восемьдесят четвертом году жизни умер его покровитель член президиума ЦК Отто Куусинен. Андропов остался в неприятном одиночестве. А в октябре отправили на пенсию Хрущева. Юрий Владимирович не знал, как сложится его судьба. Переживал из-за того, что его не замечали, нервничал и опасался, что с ним вообще расстанутся. Он старался понравиться Брежневу, но не знал, как это сделать.

Летом 1966 года его положили в Центральную клиническую больницу с диагнозом «гипертоническая болезнь, инфаркт миокарда». Там, на больничной койке, он отметил свое пятидесятилетие. Дурное предзнаменование. Отлежавшись, почувствовал себя хорошо, но изменения в кардиограмме пугали врачей. Медики предложили перевести Андропова на инвалидность. Это означало конец политической карьеры.