Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 1

Чтобы видеть дальше и вернее,

Нужно посмотреть поверх голов.

Чуть отпустят нервы, как уздечка,

Больше не держа и не храня,

Под ноги пойдёт тебе подсечка

И на шею ляжет пятерня.

Вот какую притчу на Востоке

Рассказал мне старый аксакал.

— Даже сказки здесь, и те жестоки,—

Думал я и шею измерял.

Я скачу, но я скачу иначе,

По полям, по лужам, по росе.

Говорят, он иноходью скачет.

Это значит, иначе, чем все.

Но наездник мой всегда на мне,

Стременами лупит мне под дых.

Я согласен бегать в табуне,

Но не под седлом и без узды.

Если не свободен нож от ножен,

Он опасен меньше, чем игла.

Вот и я, подседлан и стреножен,

Рот мой разрывают удила.

Мне набили раны на спине,

Я дрожу боками у воды.

Я согласен бегать в табуне,

Но не под седлом и без узды.

Мне сегодня предстоит бороться —

Скачки — я сегодня фаворит,

Знаю, ставят все на Иноходца,

Но не я — жокей на мне хрипит.

Он вонзает шпоры в рёбра мне,

Зубоскалят первые ряды.

Ох, как я бы бегал в табуне,

Но не под седлом и без узды.

Пляшут, пляшут скакуны на старте,

Друг на друга злобу затая —

В исступленье, в бешенстве, в азарте —

И роняют пену, как и я.

Мой наездник у трибун в цене,

Крупный мастер верховой езды…

Ох, как я бы бегал в табуне,

Но не под седлом и без узды.

Нет, не будут золотыми горы,

Я последним цель пересеку,

Я ему припомню эти шпоры,

Застою, отстану на скаку.

Колокол, жокей мой на коне.

Он смеётся в предвкушеньи мзды.

Ох, как я бы бегал в табуне,

Но не под седлом и без узды.

Что со мной? Что делаю, как смею?

Потакаю своему врагу.

Я собою просто не владею,

Я прийти не первым не могу.

Что же делать остаётся мне?

Вышвырнуть жокея моего.

И бежать, как будто в табуне,

Под седлом, в узде, но без него.

Я пришел, а он в хвосте плетётся

По камням, по лужам, по росе.

Я впервые не был Иноходцем,

Я стремился выиграть, как все.

Я оглох от ударов в ладони,

Я ослеп от улыбок певиц.

Сколько лет я страдал от симфоний,

Потакал подражателям птиц.

Сквозь меня, многократно просеясь,

Чистый звук в ваши души летел.

Стоп! Вот тот, на кого я надеюсь,

Для кого я все муки терпел.

Сколько лет в меня шептали про луну,

Кто-то весело орал про тишину,

На пиле один играл, шею спиливал…

Ну, а я усиливал, усиливал, усиливал.

На низах его голос утробен,

На верхах он подобен ножу.

Он покажет, на что он способен,

Но и я кое-что покажу.

Он поёт задыхаясь, с натугой,

Он устал, как солдат на плацу.

Я тянусь своей шеей упругой

К золотому от пота лицу.

Припев

Только вдруг, человече, опомнись,

Что поёшь, отдохни, ты устал.

Эта патока — сладкая повесть.

Зал, скажи, чтобы он перестал.

Всё напрасно, чудес не бывает,

Я шатаюсь, я еле стою,

Он бальзамом мне горечь вливает

В микрофонную глотку мою.

Припев

В чём угодно меня обвините,

Только против себя не пойдёшь —

По профессии я усилитель,

Я страдал, но усиливал ложь.

Застонал я, динамики взвыли,

Он сдавил моё горло рукой.

Отвернули меня, умертвили,

Заменили меня на другой.

Тот, другой, он всё стерпит и примет,

Он навинчен на шею мою.

Часто нас заменяют другими,

Чтобы мы не мешали вранью.

Мы в чехле очень тесно лежали —

Я, штатив и другой микрофон,

И они мне, смеясь, рассказали,

Как он рад был, что я заменён.

Припев

Не писать мне повестей, романов,

Не читать фантастику в углу.

Я лежу в палате наркоманов,

Чувствую, сам сяду на иглу.

Кто-то раны лечил боевые,

Кто-то так, обеспечил тылы.

Эй, вы, парни мои жировые,

Поскорее слезайте с иглы.

В душу мне сомнения запали,

Голову вопросы мне сверлят.

Я лежу в палате, где глотали,

Нюхали, кололи всё подряд.

Кто-то там проколол свою душу,

Кто-то просто остался один.

Эй, вы, парни, бросайте марфушу,

Перейдите на апоморфин.

Тут один знакомый шизофреник —

В него няня тайно влюблена —

Говорит: «Когда не будет денег,

Перейду на капли Зимина».

Кто-то там проколол свою душу,

Кто-то просто остался один.

Эй, вы, парни, бросайте марфушу,

Перейдите на апоморфин.

Один чудак из партии геологов

Сказал мне, вылив грязь из сапога,

Послал же Бог на головы нам олухов.

Откуда нефть, когда кругом тайга.

И деньги в прорву. Лучше бы на тыщи те

Построить ресторан на берегу.

Вы ничего в Тюмени не отыщете,

В болото вы вгоняете деньгу.

И шлю депеши в центр из Тюмени я:

Дела идут, всё боле-менее.

Мол, роем землю, но пока у многих мнение.

Что меньше более у нас, а больше менее.

А мой рюкзак пустой на треть.

Ас нефтью как? — Да будет нефть.

Давно прошли открытий эпидемии

И с лихорадкой поисков борьба.

И дали заключенье в Академии —

В Тюмени с нефтью полная труба.

Нет бога нефти здесь, перекочую я —

Раз бога нет, не будет короля.

Но только вот нутром и носом чую я.

Что подо мной не мёрзлая земля.

И шлю депеши в центр из Тюмени я:

Дела идут, всё боле-менее.

Мне отвечают, что у них такое мнение.

Что меньше более у нас, а больше менее.

Пустой рюкзак, исчезла снедь.

Ас нефтью как? — Да будет нефть.

И нефть пошла. Мы по болотам рыская.

Не на поллитру выиграли спор.

Тюмень, Сибирь, земля Хантымансийская

Сквозила нефтью из открытых пор.

Моряк, с которым столько переругано.

Не помню уж, с какого корабля.

Всё перепутал и кричал испуганно:

Земля, глядите, братики, земля!

И шлю депеши в центр из Тюмени я:

Дела идут, всё боле-менее.

Мне не поверили, и оставалось мнение,

Что меньше более у нас, а больше менее.

Но подан знак — бурите здесь!

А с нефтью как? Да будет нефть.

И бил фонтан и рассыпался искрами,

При свете их я бога увидал —

По пояс голый, он с двумя канистрами

Холодный душ из нефти принимал.

И ожила земля, и помню ночью я

На той земле танцующих людей.

Я счастлив, что превысил полномочия:

Мы взяли риск и вскрыли вены ей.

И шлю депеши в центр из Тюмени я:

Дела идут, всё боле-менее,

Что прочь сомнения, что есть месторождение,

Что больше более у нас, а меньше менее.

Так я узнал — бог нефти есть,

И он сказал — да будет нефть!

Депешами не простучался в двери я,

А вот канистры в цель попали, в цвет —

Одну привёз под двери недоверия,

Другую внёс в высокий кабинет.

Один чудак из партии геологов,

Сказал мне, вылив грязь из сапога,