Николай Фигуровский - Я помню... [Автобиографические записки и воспоминания]

Моя педагогическая деятельность ограничивалась в основном Московским университетом, где я читал курс истории химии как основному потоку, так — в некоторые годы — вечерникам, а также на Факультете по повышению квалификации при Химфаке МГУ. Очень много внимания требовали аспиранты. В эти годы прошли у меня аспирантский стаж, успешно защитили Г.В.Быков, В.И.Кузнецов, Н.Н.Ушакова, Ю.И.Соловьев 68, В.А.Казанская, В.М.Башилова (в ЦАНИИ), Я.И.Турченко, Ю.С.Мусабеков и многие другие. Мне, конечно, все эти аспиранты дались далеко не даром. Приходилось много времени тратить на них, и если бы не Т.А.Комарова, которая в те же годы успешно защитила свою диссертацию, мне пришлось бы тяжеловато.

Наряду с педагогической работой и аспирантами пришлось вести и исследовательскую работу. Конечно, при такой занятости, когда время каждого дня расписывалось по часам, когда много времени приходилось терять на поездки в троллейбусе, на метро и т. д., я не мог в эти годы затевать фундаментальных исследований и ограничивался статьями, популярными брошюрами и т. д. Некоторые из них были связаны со служебными обязанностями и по Университету, и по Обществу по распространению знаний.

Однако к этому времени относятся и некоторые важные книжки. Так, вместе с Ю.И.Соловьевым была написана книга о А.П.Бородине 69(1950), подготовлены «Дневники» Д.И.Менделеева (вместе с М.Д.Менделеевой) 70, «Очерк развития русского противогаза» Н.Д.Зелинского (1952) 71, «Химия в Московском университете за 200 лет» (совм. с Г.В.Быковым и Т.А.Комаровой) 72, «Избранные труды» Т.Е.Ловица 73(большое издание с очерком о деятельности Ловица), «Н.Н.Зинин» 74(вместе с Ю.И.Соловьевым), «Св. А.Аррениус» 75(тоже и др.). Кроме этого, было написано множество статей, рецензий, было немало выступлений в качестве официального оппонента на защите диссертаций, выпущены разные методические пособия и прочее, прочее.

Все эти разнохарактерные занятия, лекции, консультации, писанину по истории химии надо пополнить и статьями по экспериментальным исследованиям, прежде всего — по седиментометрическому анализу, кристаллизации, образованию и свойствам осадков и т. д.

Наш Институт сразу же после реорганизации 1953 г. вышел из подчинения Отделению истории АН и перешел в непосредственное подчинение Президиуму АН СССР. Поэтому мне как основному зам. директора приходилось очень часто посещать Президента, Вице-президента и Ученого секретаря АН СССР. Пожалуй, это было приятно. Президент АН С.И.Вавилов был, конечно, приятнейший человек, сохранивший все лучшие качества старого русского интеллигента-ученого. Прежде всего, он не только понимал важность исследований по истории естествознания, но и сам писал. Его книга о Ньютоне, выпущенная в начале 50-х годов… 76.

1. *С тех пор, как были построены на Ленинских горах правительственные дома, запахи Дорхимзавода, слава Богу, исчезли.

2. *Когда писались эти строки, я еще не знал, что в моей жизни наступает наиболее важный, полный жизни, интереснейший период. В 1956 г. я стал директором института, затем в течение ряда лет я сделал много поездок в разные страны, выпустил наиболее важные книги и статьи.

3. *Известно, что русские фамилии (князей, бояр, боярских детей и др.) производились обычно от прозвищ. Фамилии присваивались лишь знатным людям (по зарубежному примеру), простой же народ фамилий не имел, существовали лишь отчества, а иногда — прозвища. Фамилии крестьянам и другим тягловым людям были даны в течение XVI-ХVIII вв. постепенно, главным образом после того, как были учреждены стрелецкие регулярные войска. Комплектуя стрелецкие полки новобранцами, командиры (стрелецкие головы) столкнулись с проблемой присвоения фамилий. Новобранцы в своем большинстве имели, как и все простые люди, лишь имена и отчества, которыми неудобно было пользоваться из-за сходства многих имен и отчеств. Поэтому каждая рота и даже взвод получали приказ дать всем стрельцам фамилии. Каждая рота и взвод получали «признак», по которому придумывались фамилии. Например, один взвод получал фамилии по «признаку» названий животных (Кошкин, Собакин, Быков, Коровин, Волов и проч.), другой взвод — по названиям насекомых (Мухин, Пчелин, Слепнев, Муравьев и др.), третий — по именам птиц (Соловьев, Воронин, Галкин, Орлов, Соколов и др.).

Уже в конце XVII в. этот обычай давать фамилии по «признакам» вошел в практику помещиков, которые и давали подобные фамилии по «признакам» крестьянам отдельных деревень.

Что касается «духовных» фамилий, то еще в XVIII в., когда возникли духовные училища, всем новопоступившим, не имевшим фамилий, смотритель училища давал фамилии либо по названию сел (Воскресенский, Преображенский, Воздвиженский и др.), либо производя фамилии от латинских и греческих слов — качеств: напр., Аретов (добродетельный), Беневоленский (доброжелательный), Аристов (наилучший) и т. д. К этой же категории относится и моя фамилия — Фигуровский, данная моему предку смотрителем, вероятно, Костромского духовного училища и связанная, по-видимому, с низкорослостью моих предков по отцу.

С конца XVIII в. установили обычай, когда фамилию поступившему в духовное училище мальчику давали родители, иногда придумывая несколько странные фамилии, например Менделеев. Академик Е.Е.Голубинский, учившийся в нашем Солигаличском духовном училище, получил свою фамилию от отца, придумавшего эту фамилию вместо своей — Песков. В тридцатых годах XIX в. давать так просто новые фамилии поступающим в духовные училища было воспрещено, и присвоение новых фамилий было обставлено формальными трудностями.

4. *Мне лишь однажды пришлось обедать в такой семье из 22 человек в 1921 г. во время Антоновского восстания в Тамбовской губернии в селе Троицкое-Караул (недалеко от усадьбы Чичерина). Я бы сказал, «странно, но весело» было вперегонки хлебать из огромной деревянной мисы деревянной ложкой щи, сохрани Бог, не трогая мяса до особой команды совершенно седого, косматого деда, старшего в семье. Пожалуй, теперь я вообще не смог бы так питаться. Но тогда мы были истощены голодом и мало обращали внимания на способ питания и даже на качество пищи.

5. *Недавно (1973), просматривая в Солигаличском краеведческом музее «Костромские епархиальные ведомости» за конец XIX и начало XX столетий, я с удивлением обнаружил почти в каждом номере «поучения» еп. Виссариона. Он был исключительно плодовитым на такие сочинения поучений и проповедей, и немудрено, что мой отец, не постигший в школе всей глубины премудрости «гомилетики», искренне удивлялся его «таланту».