Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

Спустя некоторое время князь снова решил отправиться в Медвежий угол. На этот раз он явился с епископом, пресвитерами и диаконами, а также с мастерами и воинами. Однако когда он входил в «селище», жители выпустили из «клети» «некоего люта зверя и псов», дабы те растерзали князя и бывших с ним людей. «Но Господь сохрани благоверного князя; секирою своей он победил зверя, а псы, яко агнцы, не прикоснулись ни к кому из них». Ужаснувшись этому, безбожные и злые язычники пали ниц перед князем и «быша аки мертвы». Благоверный же князь возгласил люд тем мощным гласом: «Кто вы? Не те ли люди, кои клятвою уверяли пред вашим Волосом верно служить мне, князю вашему? Какой же он бог, если клятву, пред ним сотворенную, сами преступили и попрали? Но знайте, что я не на потех звериную и не на пир многоценного пития испить пришел, но победу сотворить!» И слыша всё то, не могли люди ни единого слова вымолвить в ответ.

На следующий день князь Ярослав вынес из своего шатра икону Божьей Матери с Младенцем и отправился с епископом, и с пресвитерами, и со всем священническим чином, и с мастерами, и с воинами на берег Волги, на остров, образуемый самой Волгой, Которослью и упомянутым выше «Проточием водным». Здесь, на «уготованном месте», сам князь водрузил деревянный крест и положи основание храму святого пророка Илии. Посвятил же Ярослав храм сему святому потому, что именно в день его памяти (отмечаемый 20 июля) победил «хищного и лютого зверя». «Затем христолюбивый князь повелел народу рубить древеса и очищать место, на котором умыслил создать град. И так начали делатели строить церковь святого пророка Илии и град созидать». Князь назвал город в свое имя - Ярославлем, и насели его христианами, а в церкви поставил священников, диаконов и прочих церковных служителей.

Однако на этом Сказание еще не заканчивается. Оказывается, что когда возник город Ярославль, «насельники» Медвежьего угла продолжали жить отдельно и по-прежнему поклонялись идолу Волоса. Однажды в той области случилась великая засуха. Опечаленные люди обратились со слезными молитвами к Волосу, чтобы тот послал дождь на землю. В это время мимо «керемети» Волосовой проходил некий священник Ильинской церкви. Услыхав плач и воздыхания, он стал говорить людям, что негоже им молиться бездушному истукану, но лучше вознести молитву истинному Богу. Когда люди пришли в город, благочестивый пресвитер повелел им стать вне церкви, а сам вместе со всем священническим чином воззвал к Господу, Пречистой Его Матери и святому пророку Илии. Люди же пообещали креститься, если в тот день дождь прольется на землю. И в ту же минуту на небе появилась грозовая туча, и начался дождь. Пораженные чудом люди восславили Бога, а кумир Волоса и все святилище его предали поруганию, разрушению и огню. После этого жители Медвежьего угла с радостью отправились к Волге, где и приняли, наконец, святое крещение.

На месте же, где стояла «кереметь Волосова», начались многие «страхования»: то раздавалось звучание «сопелей» и гуслей, какое-то непонятное пение, то виднелось некое «плясание»; скот, когда его пасли вблизи Волосавой луговины, оказывался подвержден необычайной худобе и недугу. Люди полагали, что так проявляется гнев их старого бога, превратившегося в беса, и жаловались священнику. Тот дал совет: поставить на месте прежнего святилища церковь во имя святого Власия, епископа Севластийского. (Святой Власий в Представлениях людей древней Руси как бы «замещал» языческого бога Волоса - и по созвучию имен, и по «совмещению» функций: оба почитались как покровители домашнего скота.) И действительно, когда храм был поставлен и освящен, бес перестал творить «Страхования» и портить на пажитях скот, и люди восприняли это как зримое чудо угодника Божия.

«Так построился град Ярославль и создалась сия церковь великага угодника Божия Власия, епископа Севластийскаго», - завершает автор Сказания свой рассказ37.

Кажется очевидным, что в Сказании соединились два предания, или, лучше сказать, два сюжета - об основании двух ярославских церквей: Ильинской и Власьевской. (Напомню, что еще одно предание, которое мы приводили выше, связывает основание города с церковью святых Петра и Павла.) Подобные предания, как правило, возникают среди клира того или иного храма и обычно значительно удревняют его историю. Но ярославское Сказание по своему содержанию далеко выходит за рамки обычных церковных преданий. Попробуем разобраться, в какой степени оно основано на местных легендах, а в какой представляет собой чисто книжный продукт творчества позднейшего историко-писателя.

«Сказание о построении града Ярославля» было опубликовано в 1877 году священником ярославской Власьевской церкви Алексеем Николаевичем Лебедевым, который сообщил, что обнаружил его в «одной старинной рукописи», среди рукописных записок архиепископа Ростовского Самуила Миславского, занимавшего ростовскую кафедру в 1776-1 783 годах38 Известно, что архиепископ Самуил действительно собирал сведения по истории ярославских церквей и вообще проявлял большой интерес к ярославской старине. По запросу ярославского наместника А. П. Мельгунова он подал особую записку «Церкви города Ярославля в 1781 году», где имеются сведения и об Ильинской, и о Власьевской церквях; однако никаких свидетельств знакомства Самуила со Сказанием о Ярославле не обнаружено39.

Столь же очевидно, что Сказание в том виде, в каком его опубликовал А. Н. Лебедев, не может считаться древним памятником. Язык его однозначно свидетельствует о том, что оно было записано не ранее конца XVIII - начала XIX века, причем автор тщательно, хотя и не слишком умело, подделывался под древний язык 40. Историк и археолог Николай

Николаевич Воронин, которому принадлежит наиболее обстоятельное исследование ярославского Сказания, сделал еще одно наблюдение: в 1876 году тот же А. Н. Лебедев опубликовал «Сказание о построении Вознесенской церкви в Ярославле» (рассказывающее о событиях XI века); язык этого сочинения «совершенно тождественен» языку «Сказания о построении града Ярославля», и нет никаких сомнений в том, что оба памятника вышли из-под пера одного и того же автора. По словам Лебедева, «Сказание о построении Вознесенской церкви» также извлечено им из рукописных «Записок» архиепископа Самуила41 Следовательно, возникает вполне естественное подозрение: не являются ли оба памятника сочинениями самого Самуила или же Алексея Лебедева? Сам Н. Н. Воронин склонялся к тому, что запись легенды, действительно, принадлежит архиепископу Самуилу Миславскому, однако последний имел под рукой подлинное древнее сказание, основанное на местных народных преданиях о построении города Ярославля и отразившее реальные события, происходившие в Ярославской области в первой половине XI века42 Последующие исследователи также достаточно высоко оценивали информативность и историческую ценность этого памятника, игнорируя наблюдения Н. Н. Воронина и принимая лишь его окончательный вывод43. А между тем кажется очень вероятным, что перед нами предание не просто очень позднего, но чисто книжного происхождения.