Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

С другой стороны, А. В. Поппэ склонен датировать перенесение мощей св. Глеба временем после 1036 г. - слова автора «Сказания» о том, что Ярослав «прея всю волость Русьскую», он понимает в том смысле, что Ярослав стал «самовластцем» Русской земли, а это, как из-ветно, произошло после смерти в 1036 (или 1034) г. его брата Мстислава (см.: Поппэ А. О времени зарождения культа Бориса и Глеба 11 Russia Mediaeva1is. Т. 1. 1973; он же. О зарождении культа свв. Бориса и Глеба и о посвященных им произведениях / Там же. Т. 8. 1. 1995. С. 34). У меня, однако, нет уверенности в обязательности именно такого понимания указанных слов автора «Сказания»; скорее, речь идет здесь о победе Ярослава над Святополком, после которой Ярослав сел «на столе отьни и дедни», т. е. овладел «волостью Русской» (ер. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 142, 146). Во всяком случае, предложенная А. В. Поппэ более точная дата перенесения останков Глеба со Смядыни - «около 1045 г.» (там же. С. 52) - кажется неприемлемой, поскольку не оставляет времени для забвения могилы святых братьев в Вышгороде, о чем подробно повествуется в «Сказании о чудесах» и «Чтении» Нестора (см. далее).

42 В «Повести временных лет» и Новгородской Первой летописи младшего извода в рассказе об убиении Глеба кратко сообщается о перенении впоседсвии его мощей со Смядыни в Вышгород, однако без какого-либо упоминания о личном учасии в этом князя Ярослава Вла-димирвича (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 137; НПЛ. С. 173, 174).

43 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 147-148; Т. 2. Стб. 135. Верия Новгородско-софийских летописй: ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 173-174; Т. 4. Ч. 1. С. 1 ll-l l2. Еще одна, сокращенная верия событий содержится в т. н. Владом летописце (ПСРЛ. Т. 30. М., 1965. С. 4), но она принципиально не отлич от привдеиных выше. Енсвенно уточнение автора: «…избиаху стрых муж и жен», по-видимому, прставляе собой не боле чем расшфрвку выражения «страя чадь, бабы».

У историков есть сомнения в опрделении даты этого события, поскольку рассказ о волнениях в Суздальской земле несет в себе черты вставки. (Он вводится фразой: «Ярославу сущю Новегороде…», которая буквально повторяет фразу, читающуюя всего двумя строчками выше и открывающую летописную сатью 6532 г.; в Радзивиловском же и Московско-Академическом списках «Повети временных лет» весь этот эпизод с восстанием в Суздальской земле вообще отсутствует - см: ПСРЛ. Т. 38. С. 6.) По-видимому, он имеет новгородское проне-хожение (ер.: Ку зьин А. Г Начальные этапы… С. 376) и соединен с основным текстом статьи именно в связи с пребыванием Ярослава в Новгороде.

По мнению О. М. Рапова, есь основания полагать, что запись о воссании в Суздальской земле была произведена летописцем по т. н. антиохийскому силю и, следовательно, должна быть датирована не 1024-м, а 1032 г. (Рапов О. М. О датировке народных восстаний на Руси XI века в Повеси временных лет 1 История СССР. 1979… 2. С. 137-14). В подтверждение своей мысли автор приводит данные денд-рохронологических исследований, согласно которым именно в 1029-1032 тг. в Восточной Европе наблюдалось «угнетение древесных колец», что говорит о неблагоприятных природных явлениях в эти годы (а именно они и должны были вызвать голод), а также свидетельства западноевропейских хронистов (в частности Рауля Глабера) о многолетнем неурожае и страшном голоде, охватившем в 1032 г. Европу. В принципе, предложенная датировка событий не исключена и, более того, выглядит весьма привлекательной (хотя в случае ее принятия придется ставить под сомнение данные «Повести временных лет» о пребывании князя Ярослава в 1032 г. на юге Руси). С другой стороны, точка зрения О. М. Рапова была подвергнута критике со стороны Я. Н. Щапова, который, видимо справедливо, отметил, что летопись характеризует суздальское восстание как явление местного масштаба и не дает оснований заподозрить неурожай и голод на всей территории Руси (что должно было бы следовать из гипотезы Рапова). (См.: Щапов Я. Н. Характер крестьянских движений на Руси XI в. //Исследования по истории и историографии феодализма: К 100-летию со дня рождения акад. Б. Д. Грекова. М., 1982. С. 141-142.)

44 См., напр.: Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 263-264; Тихомиров М. Н. Крестьянские и городские восстания на Руси X1-XIII вв. М., 1955. С. 72-81; Щапов Я Н Характер крестьянских движений… С. 139-140; др.

45 См.: Фроянов И. Я. Древняя Русь. Опыт исследования истории социальной и политической борьбы. М.; СПб., 1995. С. 113-139. По мнению автора, в Суздальской земле во время голода имели место лишь определенные «аграрно-магические ритуалы», не выходящие за рамки «традиций, уходящих в седую древность»; действия же Ярослава отнюдь не иреседовали целью наказание волхвов, но стали таковыми только в результате «вьщумки летописателя», которому и «поверили новейшие исседователи». (Основные положения этой гипотезы были изложены автором и в более ранних работах. См.: Фроянов И. Я. Волхвы и народные волнения в Суздальской земле 1024 г. //Духовная культура славянских народов. Литература. Фольклор. История. Л., 1983.) Критика, которой подвергает автор традиционное для советской историографии понимание суздальских событий как антифеодального восстания крестьян, несомненно, справедлива. Однако полное отрицание автором какой бы то ни было социальной (не обязательно классовой!) подоплеки суздальских событий, низведение их только к ритуальным действиям традиционного характера, по-видимому, нельзя оценить иначе как отрицание очевидного. (Это все равно что отрицать социальную направленность, например, восстания «черных людей» в Москве в 1547 г. на том только основании, что сами «черные люди» объясняли убийства Глинских и их сторонников тем, что будто бы княгиня Анна Глинская со своими детьми «вымала сердца человеческие, да клала в воду, да тою водою ездячи по Москве да кропила», и отого-де Москва выгорела - эту паралель к суздальским событиям 1024 г. приводит, кстати, и сам И. Я. Фроянов.) Не случайно собственно летописный текст автору приходится интерпретировать отчасти как «выдумку» летописца, а такая оценка источника, как правило, свидетельствует о слабости гипотезы. В ряде случаев аргументация автора вызывает недоумение. Так, например, И. Я. Фроянов пишет о голоде и неурожае, «Дившихся несколько лет подряд», ссылаясь при этом на работу О. М. Рапова (С. 124) - но в последней, как мы говорили выше, рчь идет о многолетнем голоде и неурожае 1029-1032 гг.; далее же Фроянов утверждает, что целью поездки Ярослава в Суздаль был исключительно сбор дани для предстоящей войны с Мстиславом (С. 130131) - однако эта война имела место в 1023-1026 гг., т. е. значительно раньше.

46 См.: Фроянов И. Я Древняя Русь. С. 127.

47 См.: Белецкая Н. Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов. М., 1978. С. 65-7, ер. С. 49-50 и след. Так, предание, записанное в Гаиции в начале XIX в., рассказывает о том, как некогда, в страшный голод, наступивший в результате трехлетней жесточайшей засухи, власти распорядились «всех старых дедов вытопити » .