Алексей Карпов - Ярослав Мудрый

Мы уже говорили (правда, лишь предположительно) о том, что князя Мстислава Владимировича могли связывать с кочевниками-печенегами какие-то особые отношения, препятствовавшие нападению последних на Русь. Смерть черниговского князя нарушала устоявшееся равновесие на границе со Степью, чем, вероятно, и объясняется поход печенегов на Киев. Но случилось так, что поход этот оказался последним в вековом противостоянии печенегов и Руси. И дело здесь не только в том сокрушительном поражении, которое потерпели степняки у стен русской столицы. В Сетомли под Киевом и в других речках юга Руси могли найти смерть, конечно же, далеко не все те десятки тысяч печенежских всадников, которыми располагала Печенежская земля. Иные события, разворачивавшиеся на громадных пространствах Евразии, оказали на судьбы этого народа не меньшее, а, пожалуй, даже большее влияние. Да и на судьбы Киевской Руси тоже.

В первой трети XI века началось движение на запад через степи Восточной Европы новых орд кочевников, которых византийцы называли узами, или гузами, а русские - торками. (Они и раньше кочевали в южнорусских степях: как мы помним из истории Киевской Руси Х - начала XI века, с торками сотрудничали еще князь Святослав, а затем и Владимир; некий Торчин, то есть торк, служил поваром у князя Глеба, сына Владимира, княжившего в Муроме на Оке.) Уместно будет сказать, что одна из ветвей этого народа (русские называли их «торкмены»), пройдя через пустыни и оазисы Средней Азии, захватит вскоре Переднюю Азию, где образует турецкую империю Сельджуков. На пути же движения северной ветви торков оказались печенеги, которые вынуждены были потесниться на запад. Как это обычно бывало в истории массовых переселений кочевых народов, отступление печенегов под давлением их еще более грозных сородичей обернулось для соседей многочисленными бедствиями, разрушениями и кровопролитием.

В середине 30-х годов печенеги нанесли внезапный удар по Византийской империи, с которой прежде поддерживали мирные отношения. В 1034 году, вскоре после смерти византийского императора Романа III, печенеги подвергли грабежу северные провинции Империи близ города Фессалоники. Зимой 1035/36 года они перешли по льду Дунай и вторглись во Фракию и Македонию. Весной 1036 года печенеги возобновили военные действия, нанеся тяжелое поражение византийским войскам, сосредоточенным в дунайских провинциях. Однако затем, неожиданно для самих византийцев, печенеги отступили, на время прекратив свои наступательные действия, несмотря на то, что си для борьбы с ними у византийцев практически не оставалось34. Византийский историк Иоанн Скилица, в изложении которого нам известны обстоятельства византийско-печенежского противостояния первой половины - середины XI века, не знал причин временного отступления печенегов из пределов Византии. Однако в его «Истории» можно уловить определенную связь между этим отступлением и событиями, происходившими в Русском государстве: сразу же за сообщением о печенежском нашествии весной 1036 года Скилица помещает известие о кончине «архонтов росов Несислава и Иерослава»; «И был избран править росами родственник скончавшихся Зинислав»35. Имена русских князей искажены до неузнаваемости и к тому же перепутаны: так, сообщается о смерти Ярослава, хотя на самом деле именно он получил после смерти брата Мстислава (очевидно, «Несислава») всю полноту власти. (Третий брат, скрывающийся под именем «Зинислав», - это, по-видимому, попавший в заточение Судислав, чью власть также «перенял» Ярослав.) Можно полагать, что именно эти события на Руси объясняют временное затишье на дунайском фронте: печенеги изменили направление главного удара, попытавшись прорваться к Киеву на Днепре и овладеть богатствами этого города36. Потерпев сокрушительное поражение от русских, печенеги на некоторое время прекратили всяческие активные действия. И только десятилетие спустя, в 1046 году, они вновь вторглись в пределы Византийской империи. С этого времени начинается череда тяжелейших печенежских войн, потребовавших от византийских императоров величайших усилий; войны эти едва не привели к полной потере европейских владений Империи. (И это в то время, когда ее восточные провинции оказались захвачены другими кочевниками - тюрками - сельджуками!)

Между прочим, драматичная история печенежско-византийского противостояния XI века весьма поучительна для правильного понимания нашей древней истории. Очень хорошо показа это выдающийся русский историк-византинист Василий Григорьевич Васильевский, посвятивший особое исследование взаимоотношениям Византии и печенегов37. Натиск последних на Византию свидетельствует о той чудовищной силе, которую сохраняли печенеги и после своего поражения на Руси; воинам Ярослава в 30-е годы XI столетия пришлось сразиться с действительно могучим и беспощадным врагом.

В своей борьбе с печенегами Ярослав, как некогда его отец Владимир, сумел объединить силы всей Русской земли - от Киева до Новгорода. Наемники-скандинавы составили лишь треть княжеского войска, и именно их Ярослав поставил «В чело» (то есть в центр своих позиций), расположив на крыльях новгородцев («словен») и «русь» (киевлян). Мы помним, какое значение придавали флангам своего войска древнерусские полководцы: именно здесь размещали самые боеспособные части, тех, кем более всего дорожили. Очевидно, Ярослав учел опыт неудачной для него битвы у Листвена и постарался так распределить свои силы, чтобы их хватило до конца сражения, сделав при этом ставку уже не на варягов, а на своих, славян.

Великая победа Ярослава над печенегами без преувеличения открыла новую главу в истории Киевской Руси. В годы его единовластного княжения (1036-1054) сложилась исключительно благоприятная ситуация, более не повторявшаяся в нашей истории. Извечный враг Руси печенеги были отброшены от Киева и разбиты; часть их, по-видимому, признала власть киевского князя, другие ушли под давлением торков к границам Византийской империи; вскоре в их рядах начались смуты и междоусобицы - обычные спутники военных неудач. Сами же торки не проявили большого интереса к Руси. Ярослав, по-видимому, сохранял с ними мирные отношения. Лишь после его смерти в 1054 году начались русско-торкские войны, которые сложились более чем успешно для русских. Зимой 1054/55 года сын Ярослава Всеволод одержал победу над торками у Воиня на реке Суле, а в 1060 году состоялся совместный поход против торков объединенных сил русских князей - Изяслава, Святослава и Всеволода Ярославичей, а также полоцкого князя Всеслав Брячиславича. Это было едва ли не самое грандиозное военное предприятие русских князей в XI веке: «По-идоша на конях и в ладьях, бесчисленное множество… Услышав о том, торки убоялись и обратились в бегство [и бегают] до сего дня - и перемерли, бегаючи, Божьим гневом гонимы: одни от зимы, другие же гладом (от голода. - А. К.), иные же мором и судом Божьим. Так Бог избавил христиан от поганых»38. Впоследствии остатки торкав, как и остатки печенегов, расселились на южных окраинах Русского государства - но уже в качестве союзников и поданных русских князей, защищавших южные границы Руси от других кочевников. Русские называли их «своими погаными» в отличие от «диких поганых» - половцев.