Арам Хачатурян - Статьи и воспоминания

Я счастлив приветствовать моего дорогого друга с получением такой высокой награды, как Международная премия мира. Мы видим в присуждении этой премии Дмитрию Шостаковичу высокую оценку деятельности всей советской художественной интеллигенции на благо мира. Эта почетная и славная награда должна вдохновить Шостаковича на новые творческие дерзания, на создание новых прекрасных произведений, воспевающих человека, славящих труд на благо всех честных людей земного шара.

Признание больших заслуг Шостаковича международной демократической общественностью окрыляет нас, советских композиторов, на создание музыки, которая должна помогать сплочению миллионов простых людей под знаменем мира, под знаменем свободы и прогресса, демократии и дружбы народов.

«Советская культура», 1954, 1 июня

Прозвучала новая, Десятая симфония Дмитрия Шостаковича.

Симфония вызвала огромный интерес как профессиональных музыкантов, так и широкой аудитории. Это вполне понятно. Д. Шостакович относится к числу художников, чье творчество, проникнутое острым ощущением действительности, ставит волнующие проблемы современности.

В своем новом произведении Д. Шостакович захватывает слушателей искренностью и эмоциональной силой творческого высказывания. Глубина и масштабность философского мышления сочетаются в симфонии с поразительным мастерством музыкально-драматического развития контрастных образов, и здесь композитор добивается яркой и качественно новой выразительности.

Это прежде всего настоящая симфония, то есть сочинение большой жизнеутверждающей идеи, глубокого эмоционально-философского содержания. В четырех частях симфонии заключен целый мир образов — светлых и трагедийных, скорбно-лирических и ликующе-радостных. В новом произведении с необычайной убедительностью проявляется умение композитора создавать драматически контрастные образы, волнующие слушателя значительностью и красотой. Как композитор я не устаю восхищаться драматургическим мастерством Д. Шостаковича, его умением строить большую форму, насыщать движением каждый раздел симфонии, все время держать слушателя в напряжении.

Какой неповторимо яркой индивидуальностью обладает каждая из четырех частей симфонии! Уже после первого прослушивания невозможно забыть зловещий облик маршеобразного скерцо (вторая часть), прозрачное звучание лирического ноктюрна (третья часть), праздничное веселье финала. Огромное впечатление оставляет драматическая первая часть, заключающая в себе основное идейно-эмоциональное зерно сочинения. Здесь композитор развивает и сталкивает в напряженных кульминациях противоборствующие, остро контрастирующие образы. Очевидно, общий драматургический замысел симфонии потребовал применения «сильнодействующих», порой резких выразительных средств — оркестровых и гармонических. Но, на мой взгляд, все эти резкости в разработке первой части оправданы развитием тематического материала. Они ярче оттеняют выразительную красоту светлых образов главной и побочной партий.

Не знаю, существует ли программа Десятой симфонии. Кажется, автор задумал ее не как программное произведение. Поэтому я, как и каждый слушатель, толкую содержание симфонии, исходя из своих непосредственных впечатлений.

Думаю, немного найдется слушателей, которые не почувствовали бы, что Десятая симфония говорит о глубоких думах и переживаниях нашего современника, что в напряженно развивающихся темах этой симфонии запечатлены острые драматические коллизии.

Даже при первом прослушивании становится ясным, что мелодический язык новой симфонии чутко отражает стилистический строй нашей советской музыки. Мелодика симфонии соткана из живых, выразительных интонаций-попевок, в ней нет гротесковой нарочитости, резких отклонений от естественного развития.

Вспоминаю прекрасную тему вступления, ясную и законченную мелодию побочной партии первой части, развивающуюся в движении медленного вальса. Вспоминаю яркие мелодические образы третьей части (особенно запечатлелось в памяти соло валторны), характерные жизнерадостные мотивы финала.

Строже и выразительнее стала гармония Д. Шостаковича. Ее функциональное значение вполне определенно. Она обладает упругой силой, динамизирующей развитие музыкальной мысли. При этом композитор полностью сохраняет свой характерный, индивидуальный почерк. Он по-своему решает труднейшую проблему синтеза формы и содержания современной симфонии.

...В Десятой симфонии Д. Шостакович смело идет вперед, пролагая новые пути симфонизму — этому сложнейшему жанру музыкального искусства. Значение его работы в этой области особенно возрастает теперь, после кончины Н. Мясковского и С. Прокофьева, чьи лучшие произведения развивали классические традиции великих симфонистов прошлого.

Десятая симфония Д. Шостаковича — произведение огромной впечатляющей силы — дает богатую пищу для размышлений о путях развития современного симфонического творчества.

...Все ли меня удовлетворяет в новой симфонии Д. Шостаковича? Нет, не все. Так, например, мне представляется, что веселый, жизнерадостный финал, при всей привлекательности его светлых образов, эмоционально (и даже конструктивно) не вполне уравновешивает драматически острые, а порой и трагедийно-напряженные эпизоды двух первых частей. Думается поэтому, что финал несколько ограничивает глубину и архитектоническую стройность философского замысла симфонии, ослабляет и силу впечатления от целого. Злые, мрачные силы показаны в симфонии очень рельефно и убедительно, с потрясающей «картинностью». Великий гуманизм миролюбивого человечества, противостоящий этим темным силам зла, раскрыт в симфонии с меньшей образной законченностью. Хочу высказать пожелание Д. Шостаковичу — увереннее и крепче утверждать положительное; мрачно-трагическое он умеет раскрывать своей музыкой, как никто другой.

В симфонии, мне кажется, имеются некоторые длинноты, порой задерживающие музыкально-драматическое развитие. Однако, высказав это соображение, я считаю нужным подчеркнуть и другое — замечательное умение композитора свободно и органично вести музыкальное повествование на больших просторах, логично переходить от одной мысли к другой.

Слушая эту партитуру, не устаешь поражаться оркестровому мастерству Д. Шостаковича. В понимании многих симфоническая музыка сначала сочиняется, а потом оркеструется: композитор решает, какому инструменту или группе инструментов поручить данную тему, тот или иной эпизод. Д. Шостакович, как подлинный симфонист, мыслит оркестровыми образами, и он умеет добиться любого оттенка, подсказанного внутренним слухом. Поэтому инструментовка — красочная, блистательная, поражающая новизной звучания — никогда не является для него самоцелью. Она органическое выражение его мысли, его образов, его музыкальной драматургии.