Андрей Старостин - Большой футбол

Младшее поколение — Андрей Старостин, сын Петра, и Александр Попов — сын Веры, — улыбаясь, переглядывается: куда, мол, бабушка-то хватила — за тридцать лет назад! Оба они молодые футболисты, спартаковцы. Напрасно они улыбаются. До сего времени в памяти нашей не потускнела артистически изящная, других слов и не подберешь, игра Евграфыча. Так запросто звали москвичи своего любимца.

Стройный, легко передвигающийся в воротах, Соколов обладал прямо-таки сверхчувствительной реакцией. Его коронные броски в нижние углы ворот были стремительны. Чувство предвосхищения поразительное.

«Соколовская хватка», — говорили болельщики о каком-либо вратаре, если хотели похвалить его.

Наверное, игра Яшина у многих вызывает такое же восхищение, как в свое время вызывала игра Соколова.

Я долго не мог заснуть. Вновь и вновь перед глазами возникали эпизоды сегодняшнего матча. Мелькал быстроногий Татушин. Вспоминалась отшлифованная техника и разумная работа Сальникова. Нетто, Яшин, Башашкин... Ничего не скажешь, сила!

...Опять я в гуще столичного футбола. Николай теперь начальник команды мастеров московского «Спартака». Я занял его место в Центральном совете общества, членом которого состоял со дня его организации.

Семь спартаковских команд выступают в классе мастеров на первенство СССР. Две из них по классу «А». Это команды Минска и Москвы. Но неудачно начался сезон для спартаковских команд в 1955 году. Причин много. Футбол — дело сложное, и успех в нем переменчив.

Знакомясь с делами, поехал я в Тарасовку. Как изменился за эти годы стадион! Маленькие деревца и кустики превратились в большие деревья, и за густой зеленой стеной кустарника не видно поля. Вот и аллейки, по которым в поисках лучшей тактики против басков до утра бродил наш тренерский совет! А вот и поле! На ровном зеленом газоне тренируются мастера. Бьют по воротам. Кто сказал, что культура упала? Бьет Никита Симонян. Я считаю попадания. Очень высокий процент. Сергей Сальников, Игорь Нетто, Анатолий Ильин — все демонстрируют превосходно поставленный удар.

Позднее, глядя на матчи с участием всех этих мастеров, я буду вместе с болельщиками недоумевать: почему они так редко используют свой превосходный удар по воротам?

Тренировка продолжается. Индивидуальная работа с мячом производится непринужденно и разнообразно. Вся команда выполняет технические элементы на высоком уровне.

— Посмотри, как работает Сальников, — говорит Николай.

Я засекаю время, когда Сальников легким движением подбрасывает мяч в воздух и начинает жонглировать им. Проходит три, пять, семь минут, а он все ударяет мяч. То подъемом, то бедром, то пяткой, потом переводит мяч на голову. Ударяет несчетное количество раз головой, подбрасывает плечом. Сначала одним, потом другим. И, не опуская мяча на землю, продолжает заново. Какое чувство мяча!

И это не только у Сальникова. Весь состав команды прекрасно жонглирует мячом.

И опять позднее я буду удивляться: почему так редко используют они в играх свое индивидуальное мастерство? Лишь Игорь Нетто не заслуживает этого упрека. Этот мастер современного футбола прекрасно сочетает комбинационную игру с индивидуальной в той мере, в какой это наиболее эффективно.

После тренировки я спрашиваю Сальникова:

— Сколько же ты можешь жонглировать мячом, не опуская его на землю?

— Пятнадцать-двадцать минут. Пока не устану.

Мы вспоминаем игру поперек поля на третьем месяце войны: «Как твоя фамилия, Сережа?» — «Сальников...»

Сергей напоминает мне еще один эпизод, о котором я совершенно забыл.

Здесь, в Тарасовке, мы с Георгием Глазковым готовились к матчу с басками. Тогда еще не было единого учебного плана и обязательных норм по техническим элементам для мастеров спорта. Мы тренировались на точность удара. Глазков без ошибки клал мяч в любой угол по заказу тренера.

— Подумаешь! — подзадорил я его. — С линии штрафной площадки и новичок исполнит удар. А вот ты попробуй попади в ворота из центрового круга.

— Сколько раз подряд попадать?

— Десять.

Жорж презрительно хмыкнул и повел мяч к центровому кругу. Конечно, нам и в голову не приходило обратить внимание на то, что у ворот рядом со штангой стоит одиннадцатилетний парнишка, у которого сердце замирает от этого спора.

Неторопливо, уверенно Глазков с точностью катапульты направлял мяч в ворота. А паренек после каждого удара усердно доставал мяч из сетки и посылал обратно в центр.

— Семь... восемь... девять... — отсчитывал Жорж удары. И радостным шепотом вторил ему поклонник у ворот.

Жорж и паренек уже торжествовали победу. Но не тут-то было! Десятый удар мимо.

— Вы тогда, Андрей Петрович, рассмеялись. А я расплакался. Мой кумир проиграл пари, — закончил свои воспоминания Сальников. — Я с детства очень ревниво относился к технике.

— Сколько же ты работаешь теперь с мячом индивидуально? — спросил я Сальникова.

— Во время сезона от двух до трех, часов в сутки.

Я с уважением посмотрел на него. И вспомнил неустаревшую заповедь футболиста: упорство, упорство, упорство! То, что кажется зрителям с трибун таким легким, само собою разумеющимся, дается упорным, повседневным трудом.

...Председатель ЦС «Спартака» Геннадий Трофимович Михальчук попросил меня поехать в Минск.

Минский «Спартак» дышал на ладан. Всего четыре очка набрали минчане после первого круга. Вновь футболистам Белоруссии грозил переход во вторую группу. Однажды они уже пережили подобное огорчение. Я поехал.

Из разговора со старшим тренером команды Михаилом Георгиевичем Бозененковым стало ясно, что команда переживает серьезный внутренний кризис. Полоса неудач нарушила согласие в коллективе. Обычное при таком положении экспериментирование с составом только ухудшало дело. Как всегда при неудачах, остро встал вопрос о возрасте игроков.

— Нужны радикальные меры, — говорит мне Бозененков. — Следует омолодить команду, пополнить ее местными молодыми игроками.

— А пока?

— Сезон пропал. Переход в класс «Б» неизбежен, — мрачно говорит тренер.

Назавтра минчанам предстоит встреча с тбилисским «Динамо». В случае поражения — всё.

— А в случае победы?

— Тогда, теоретически еще шансы есть.

Я застал футболистов «Спартака» на загородной даче, где они готовились к предстоящей игре. Пасмурные лица. Даже в походке какое-то неторопливое безразличие.

— Ну что, Леша, как дела? — спрашиваю вратаря Алексея Хомича.

— Настроение бодрое, идем ко дну, — изрекает Хомич.

...Мне вспомнилась тут одна восторженная поклонница футбола, приехавшая из Москвы в Норильск.

— Тигр, тигр, тигр! — рассказывала она мне об игре Хомича. Это было всего десять лет назад. Сейчас Хомич уже в разряде «старичков»: ему тридцать с лишним лет.