Николай Пушкарев - ГРУ: дела и судьбы. Военная разведка: становление, деятельность, результаты и судьбы ее сотрудников

Автор книг «Рука Москвы: записки начальника советской разведки», «Хроники безвременья», «И жизни мелочные сны».

Мнение соратника и друга. Николай ЛЕОНОВ, генерал-лейтенант, экс-начальник аналитического управления КГБ СССР:

— Ушёл из жизни последний начальник советской внешней разведки. Я хорошо знал его и совершенно ответственно могу сказать, что это был исключительно честный и порядочный человек, редкого дара профессионал в той сложнейшей области, с которой он связал свою судьбу. Леонид — советский патриот, и было заметно, что новую эпоху он сердцем так и не воспринял, да и ей, похоже, был не нужен. Шебаршин остро переживал свою невостребованность, одиночество, тем более что семь лет назад похоронил жену. Правда, он оставался главой большой семьи, у него было уже четверо правнуков…

Последний раз мы виделись 25 марта — отмечали в кругу самих близких людей его 77-летие. Было весело, пели песни — ничто не указывало на столь скорую и трагическую развязку. Насколько я знаю, на здоровье Леонид особо не жаловался. Признавался мне, что к своему лечащему врачу-женщине ходит трижды в год: поздравить её с Новым годом, 8 Марта и днём рождения. Видимо, причины случившегося надо искать в тех острых противоречиях с нынешними реалиями, которые он так и не смог преодолеть.

Приезжайте на Лубянку и успокойте толпу!

Шебаршин возглавлял Службу с 1988-го по 1991 год, а сам имел честь принадлежать к корпусу разведчиков три десятка лет, большую часть из которых он провёл за рубежом, работая в Индии, Пакистане, Иране, Афганистане. Было заметно, что новую эпоху Леонид Владимирович сердцем так и не воспринял, да и ей, похоже, был не нужен. Мне довелось служить с Леонидом, но часть времени мы как подводники стояли на вахте в разных отсеках: я на носу (в Западном полушарии), он на корме (в Южной Азии и Среднем Востоке). Потом подошёл срок, когда мы лично встретились уже в командирской рубке нашей «субмарины» и не расставались до конца.

Сначала я был его начальником, потом он стал моим, но это не отражалось на наших счастливо сложившихся отношениях. Дружили семьями, неистово сражались в шахматы, когда выпадало свободное время, курили, как говорят, из одного кисета. За четыре дня до рокового выстрела в висок, в воскресенье 25 марта мы с женой были приглашены Леонидом на праздничный ужин по случаю его 77-летия. Были там и другие гости. О многом вспоминали, что глубокими зарубками осталось в сердце. О чём бы ни заходил разговор, он редко не затрагивал тему предательства. Служебная карьера Леонида Владимировича едва не сломалась из-за измены сотрудника, бежавшего к англичанам в Тегеране, в бытность Шебаршина там резидентом. Это сейчас начальники ни за что не отвечают, а раньше каждый резидент нёс личную ответственность за ЧП, случившееся в его «точке». Из той секретной войны мы вышли с убеждением, что всякий, кто из шкурных соображений наносит ущерб Родине, своему народу, является предателем. В одну строку мы писали имена Шеварднадзе, Яковлева, Калугина и других им подобных. Родина, Отечество были для нас самой высшей Инстанцией. Помнится, как в начале 1991 года мы вдвоём пришли к В.А. Крючкову и поставили вопрос о департизации КГБ в целом и разведки в частности. Мы убеждали его в том, что спецслужбы созданы для национальной (государственной) безопасности, а не для решения партийных задач. Комитет должен был остаться заслоном для «расхитителей социалистической собственности в особо крупных размерах», для всех оборзевших сепаратистов, для разрушительной работы западных эмиссаров, наводнявших страну. Нас слушали, но, видно было, не слышали сердцем. А на прямое неподчинение мы не были готовы пойти, это граничило с предательством воинского долга. Шебаршин являлся твёрдым противником применения силы в любом варианте с любой стороны. 21 августа 1991 года он был назначен Председателем КГБ вместо арестованного В.А. Крючкова. Помню, как в этот: день он проводил первое и последнее заседание Коллегии КГБ в здании на Лубянке. Площадь была запружена возбуждённой толпой. Провокаторы звали к штурму зданий. Выступивший начальник Главного управления Пограничных войск КГБ жёстко сказал, что «зелёные фуражки» с оружием в руках будут защищать служебные помещения и документацию от любых авантюристов. Повисла зловещая тишина. Шебаршин соединился по «кремлевке» с Ельциным и спокойно сказал:

«Борис Николаевич! Приезжайте срочно на Лубянскую площадь и успокойте толпу. Иначе может произойти непоправимое и вся ответственность будет лежать на Вас». Этот разговор был продублирован телеграммой. Ельцин приехал и угомонил толпу, разогретую разведённым спиртом, который наливали из канистр за каждым углом. На другой день Леонид Владимирович был уволен Ельциным с поста главы Комитета. Его сменил предатель Бакатин.

Отец Шебаршина был сапожником со всеми достоинствами и недостатками этой профессии. Всякого навидался в детстве Леонид, но вспоминал с трогательной теплотой и окружавшую нищету, и убогие комнатёнки, в которых ютились многодетные семьи, и местную шпану, уважавшую тех, кого теперь презрительно называют «ботаниками». Учиться было не просто можно. К этому настоятельно подталкивало государство, нуждавшееся в образованных кадрах. Школа, Институт международных отношений завораживали возможностью получить безграничные знания других языков, постичь тайны иных цивилизаций. Леонид Владимирович стал востоковедом, овладел фарси, хинди. Английский вошёл в плоть и кровь как бесплатное приложение. Десятилетия работы в разведке сделали из него профессионала высочайшего уровня. Пакистан, Иран, Индия, Афганистан были основным театром его разведывательных действий.

Среди своих коллег он выделялся ненасытной страстью к чтению. Всё свободное время за рубежом Леонид проводил в букинистических лавках, отрывая от зарплаты деньги на приобретение страноведческой литературы. Зная его «слабость», друзья всегда дарили ему книги, которые сейчас потеряли своего преданного поклонника. Такого книгочея нынче уже не сыскать днём с огнём на российских просторах. С этим огромным запасом знаний Шебаршину без труда удавалось заводить связи в самых высоких сферах в странах, где ему доводилось работать.

Как разведчику, ему всегда сопутствовала удача и успех. Но, увы, в сложной профессии не всегда всё зависит от самого человека. В Иране, где он был резидентом, один из его сотрудников оказался предателем и бежал к противнику (об этом уже шла речь). Такие ЧП нередко были причиной слома удачно складывавшейся судьбы руководителей. Леонид Владимирович превозмог все тернии и стал одним из руководителей информационно-аналитического управления, а вскоре был назначен заместителем начальника ПГУ. Не было работы, с которой он справлялся бы не просто хорошо, а блистательно. Поэтому без всяких сомнений роль шефа разведки досталась Леониду Владимировичу по заслугам.