Бронислава Орса-Койдановская - Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд

Помню еще, что раза два Владимир Ильич ходил к губернскому земскому статисту Ивану Марковичу Красноперову. Я у Красноперовых давала уроки детям, и вот, помню, уходя однажды с урока, я в передней столкнулась — и очень этому удивилась — с М. Т. Елизаровым и Владимиром Ильичем. Помню, как, здороваясь с Красноперовым и показывая на Владимира Ильича, Елизаров сказал: «Идем на вас».

При разговоре Владимира Ильича с Красноперовым я не присутствовала, но слышала тогда же от Елизарова, что Владимир Ильич здорово пощипал старого народника Красноперова. Красноперов даже в 1917 году не забыл этого».

Конечно, последнее замечание не совсем созвучно тому мнению, что в юности Ленин был очень скромным, в спорах не допускал никаких личных выводов, но, очевидно, на политику скромность его не распространялась.

Кстати, Голубева вскользь замечает, что Ленин часто играл в шахматы.

Они действительно были его страстным увлечением.

«Играть в шахматы Владимир Ильич начал лет восьми-девяти, — вспоминает Дмитрий Ульянов. — Играл с отцом, который был первым его учителем, со старшим братом, Александром Ильичем, затем впоследствии с нами, меньшими, — сестрой Олей и мной. Для меня он был учителем, и очень строгим, поэтому я больше любил играть с отцом, который снисходительно разрешал мне брать ходы обратно.

У Владимира Ильича было прекрасное правило, которого он сам всегда придерживался и строго требовал от своего партнера: обратно ходов ни в коем случае не брать, взялся за фигуру — ею и ходи. У любителей это правило очень часто нарушается, ходы берутся назад, положения переигрываются. Этот скверный обычай страшно портит и игру, и игрока. Вместо того чтобы, не касаясь фигур, продумывать тщательно различные комбинации, что и дает интерес игре, приучает точно рассчитывать за несколько ходов вперед, люди тыкают фигуры, не подумав, торопятся, придают игре нервность, азарт.

Помню как анекдот следующий случай на шахматном вечере в Самаре. Играли на нескольких досках, некоторые наблюдали за игрой. За одной из досок сидели двое толстяков, брали ходы назад, спорили, горячились, шумели. Один нечаянно подставил под бой свою королеву, другой в мгновение ока схватил ее и сжал в кулаке. Поднялся невообразимый шум и крик, оба вскочили из-за стола, и потерпевший старался отнять свою фигуру. При общем хохоте Владимир Ильич крикнул:

— Спрячьте ее в карман!

Он обыкновенно играл серьезно и не любил так называемых «легких» партий. Играя со слабейшими игроками, чтобы уравновесить силы, давал вперед ту или другую фигуру. Когда же партнер из самолюбия отказывался, Владимир Ильич обычно заявлял:

— Какой же интерес для меня играть на равных силах, когда нет надобности думать, бороться, выкручиваться.

Он даже предпочитал быть несколько слабее того, кому давал вперед. Когда без туры я стал выигрывать у него чаще и просил перейти на коня, он поставил условие: «Выиграй подряд три партии, тогда перейдем».

Обычно наблюдается обратное: больше нравится выигрывать, хотя бы и без особых усилий и труда. Владимир Ильич смотрел иначе: у него главный интерес в шахматах состоял в упорной борьбе, чтобы сделать наилучший ход, в том, чтобы найти выход из трудного, иногда почти безнадежного положения; выигрыш или проигрыш сами по себе меньше интересовали его. Ему доставляли удовольствие хорошие ходы противника, а не слабые.

Бывало, когда сделаешь в игре глупость и этим даешь ему легкий выигрыш, он говорил, смеясь:

— Ну, это не я выиграл, а ты проиграл.

Зиму 1889/90 года мы жили всей семьей в Самаре, на Заводской улице, в доме Каткова, у самой Волги; в это время Владимир Ильич больше, чем когда-нибудь, увлекался шахматами. Он играл главным образом с Хардиным, но также и с другими самарскими шахматистами. Был организован турнир с участием восьми —.десяти человек. Играли, давая фигуры вперед, так как участники были разной силы. В первой категории (разряде) был один Хардин, во второй — Владимир Ильич и еще один игрок, остальные — в третьем и четвертом разрядах. Победителем турнира вышел Владимир Ильич. Первый приз был что-то 15 рублей».

Впрочем, совсем скоро Ленин начал играть совсем в другие «игры».

У каждого из детей Ульяновых была своя мечта: Маня хотела быть учительницей, Аня долго мечтала о писательской работе, Митя хотел быть врачом.

Володю тянуло в Питер. И мать снова начала хлопотать за сына, чтобы ему разрешили сдавать экзамены в Петербургский университет. Разрешение было получено, и уже осенью 1893 года он оказался в столице.

Мать к тому времени перебралась в Москву.

5 октября 1893 года Ленин писал ей:

«Вчера получил, дорогая мамочка, письмо твое от 2/Х. Комнату я себе нашел наконец-таки хорошую, как кажется; других жильцов нет, семья небольшая у хозяйки, и дверь из моей комнаты в их залу заклеена, так что слышно глухо. Комната чистая и светлая. Ход хороший. Так как при этом очень недалеко от центра (например, всего 15 минут ходьбы до библиотеки), то я совершенно доволен…»

Устроившись в Москве, мать с Аней поехали к сыну в гости. Мария Александровна не без горечи отметила, что Володе совершенно безразлично, в каком состоянии его одежда, что пальто износилось, что рубашка Бог знает когда в последний раз стирана, что носки уже невозможно одевать. Этим он напоминал своего отца, но за тем хоть было кому присматривать, а тут…

«Найти бы ему какую-нибудь девушку», — грустно подумала мать, но это было очень непросто. Кто эахочет идти замуж за человека, у которого в голове одни книги, который-то и поговорить ни о чем другом не умеет, как только о борьбе, о свержении царя, а тому, кто не сочувствует пролетариату, руку не подаст. Да и дома по хозяйству толком ничего сделать не может, гвоздя забить не умеет, жить может среди грязи, лишь бы только ему не мешали читать да писать свои статьи.

А ведь хотелось бы, чтобы жена у него была образованная. Но и хозяйством могла заниматься. Красивая? Пожалуй, невестки-красавицы Мария Александровна не хотела бы: поманит кто пальцем, она и сбежит к нему через месяц. У молодых ведь одно на уме, а какой из Володи любовник, он и в первую брачную ночь может с книгой в кровать залезть.

Хотя хорошо было бы, если бы какая-нибудь девушка немного отвлекла бы его от своей работы.

Да где ж ее найти?

Инженер-энергетик Глеб Кржижановский, который немало лет провел рядом с Лениным, вспоминал потом:

«Встречаясь с новыми людьми, мы (Кржижановский имеет в виду членов одного из петербургских кружков, состоящий по преимуществу из студентов-технологов — Б. О.-К.) прежде всего осведомлялись об их отношении к Марксу. Я лично, например, был глубоко убежден, что из человека, который не проштудировал два или три раза «Капитал» Маркса, никогда ничего путного выйти не может…