Бронислава Орса-Койдановская - Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд

Саша взял листок из рук сияющей сестренки, ничем не выказывая поощрения, только во взгляде его Вера Васильевна заметила промелькнувшую искорку. Быстро пробежав глазами написанное, он положил Олино произведение в папку. Сидевшая рядом Вера Васильевна прочла выведенную кривыми печатными буквами подпись: «Абезьянков». («Обезьянкой» ее в детстве дразнили братья и сестры — Б. О.-К.). «Началось чтение: стихи, рассказ. Саша показывал карикатуры. Под изображением плачущей девочки стояло: «Оля, посылаемая спать».

«Первый день Володи в гимназии» изображал маленького гимназиста, огорченно смотрящего на пустой пакет и на удирающих товарищей, державших в руках пирожки.

Когда Саша начал читать ядовитую критическую статью на рассказ Кубышки на, Володя насторожился. Он впервые слышал разбор произведения, да еще своего. Он перестал жевать булку с маслом, подпер голову рукой и огорченно вслушивался в каждое слово.

Мария Александровна настороженно следила за тем, как менялось выражение лица Володи.

Володя сначала потупился, потом встряхнул вьющимися волосами. Аня молча улыбалась, стараясь скрыть смущение».

Володя пробовал писать рассказы, Аня увлекалась стихами. Что они из себя представляли, можно судить хотя бы вот по этому ее опыту:

Еще один примечательный момент. Володя не столько играл в свои игрушки, сколько ломал их, стараясь заглянуть внутрь: что там? Любил сам делать различные игрушки. Правда, получались они всегда корявыми и тяжеловесными. Но родители никогда не выбрасывали их, без конца расхваливая «творчество» своего чада. По чертежам «Детского чтения» он смастерил ходули, вырезал лодочки, кубики. Но все они ему быстро надоедали.

Впрочем, как пишет Вечтомова, ему «все надоедало, кроме солдатиков. Их он вырезал из плотной бумаги и раскрашивал. Каждый полк был своего цвета. В солдатики играли все — и старшие, и младшие. Сашиными предводительствовал Гарибальди, Володиными — Авраам Линкольн, Гранд и Шерман. У Ани и Оли испанские стрелки воевали против Бонапарта. Это были очень разные дети, а Мария Александровна не подгоняла их души под один средний ранжир, отдавала им только свое главное — любовь к работе, к учению. Не выносила, когда кто-нибудь болтался без дела…».

Пожалуй, на это увлечение Володи тоже стоит обратить внимание. Он не просто любил играть в солдатики, он обязательно хотел быть «самым главным командиром», и страшно огорчался и нервничал, когда проигрывал.

Чего не отнять было у Володи, так это силы воли. Он поражал ею всех. Порой это выглядело даже смешно и нелепо, и уже тогда в нем можно было обнаружить признаки фанатизма.

Крупская вспоминала:

«Ильич рассказывал мне как-то: «Любил я очень коньки, но увидел, что это мешает учиться, — бросил». Он страшно любил читать, книги захватывали его, увлекали, говорили о жизни, о людях, ширили горизонт, а учеба в гимназии была скучная, мертвая, приходилось брать себя в руки, чтобы заучивать всякий ненужный хлам, но у него был заведен такой порядок: сначала уроки выучит, потом за чтение возьмется. Держал себя в руках. Время экономил. Когда читал, очень сосредотачивался и потому читал очень быстро. Делал для себя выписки из книг, старался тратить на запись поменьше времени. Кто видел почерк Ильича, знает, как он своеобразно сокращал слова. Благодаря этому он мог записывать то, что ему надо, очень быстро.

Сильную волю он в себе выработал. Что скажет — сделает. На его слово можно было положиться. Как-то, мальчиком еще, он попробовал курить. Увидя его как-то курящим, его мать, Мария Александровна, очень огорчилась и стала просить его: «Володюшка, брось курить».

«Володюшка, брось курить» — в этом была вся мать Ульянова-Ленина. Даже об этом его, ребенка, просили. И сколько бы ни писала о «самом человечном из всех людей» большевистская пропаганда — эгоизм, самолюбие, вседозволенность были заложены в него еще в самом раннем детстве.

Та же Крупская пишет:

«Илья Николаевич, обращая внимание на то, чтобы Владимир Ильич хорошо и упорно учился, все же старался воспитать в нем, как того требовал Добролюбов, сознательное отношение к тому, чему и как его учили в школе… Илья Николаевич любил поддразнивать Володю и шутя ругал гимназию, гимназическое преподавание, очень остро высмеивал преподавателей. Володя всегда удачно парировал отцовские удары и в свою очередь начинал говорить о недочетах низшей школы, иногда умея задеть за живое отца».

Хорошее воспитание, ничего не скажешь: отец, инспектор, а потом и директор народных училищ, и сын-гимназист высмеивают своих преподавателей — кто удачнее, кто больше.

Кстати, о курении. Рассказывают, что Володя, прячась от отца с сигаретой, поджег беседку. А дело было так. Стояла ранняя осень, близился к концу теплый, солнечный день. Володя забрался в беседку, усыпанную сухой желтой листвой, и начал прикуривать. Неожиданно появился отец. Володя бросил горящую спичку и сигарету в кучу листьев и торопливо вышел из беседки. А через несколько минут языки пламени жадно ухватились за деревянную постройку, и спасти ее не удалось.

Вообще, будущий лидер большевистской партии в детстве, да и потом тоже, был довольно неумелым в бытовом отношении. Ничего у него толком не получалось, все валилось из рук. Помогать матери что-то сделать — пожалуйста (да и какая там помощь, хозяйства, в сущности, ведь никакого не было, а всю «черную» работу делала прислуга), а вот самому что-нибудь придумать, смастерить — кроме деревянных солдатиков, конечно, — он был не сильно горазд.

Да и деревянные солдатики вскоре пришлось забросить. Вся энергия Ульянова уходила на книги, все его свободное время. Учиться, чтобы не быть такими, как все эти грязные рабочие, крестьяне — вот та цель, которую ставил перед своими детьми Илья Николаевич Ульянов.

«Когда Ильичу было 14–15 лет, он много и с увлечением читал. Ильич читал все детские журналы и книги, которые присылали отцу, в том числе «Детское чтение». В детских журналах того времени еще много писалось об Америке (как известно, с 1861 по 1865 г. шла борьба Северных штатов с Южными за уничтожение рабства негров в Южных штатах; борьба шла в целях расчистки почвы для более широкого развития капитализма, но велась под флагом борьбы за свободу), писалось много о войне с Турцией, о Балканах. Брал также Ильич книги у старшего брата. Одноклассник Ильича Кузнецов вспоминает, как Ильич всегда писал очень хорошо сочинение по литературе. Когда Ильич учился в гимназии, там директором был Ф. М. Керенский (отец А. Ф. Керенского — эсера, премьер-министра Временного правительства в 1917 г.); он же преподавал и литературу. За все сочинения Керенский ставил Ильичу всегда пятерки. Но однажды, возвращая сочинение, он сказал Ильичу недовольным тоном: «О каких это угнетенных классах вы тут пишете, при чем это тут?» Ученики заинтересовались, сколько же поставил Ульянову за сочинение Керенский. Оказалось, все же пятерка стоит».