Дмитрий Силкан - Владимир Высоцкий. Человек народный

На мой взгляд вовсе не случайно тот же Леонид Филатов, коллега Высоцкого по сцене, стал сочинять свою стихотворную сказку «Про Федота Стрельца…», а также наигрывать бардовские песенки про «фиолетовый пломбир». У Леонида Алексеевича даже была песня с показательным названием «Бандитская» — видимо, помятуя о первых, «блатных» опытах Высоцкого. Очень уж хотелось, видимо, повторить успех своего коллеги. Ну, пусть хоть в какой-то мере!

Часто можно услышать, что между актерами и не может быть никакой дружбы. Никто из них искренне не порадуется за творческие успехи коллеги! Да и вообще — ревность изначально заложена в столь нелегкой актерской стезе!

Анатолий Сивушов:Если продолжать эту линию, каждый актер — это абсолютно самовлюбленный эгоист, который уверен в том, что он самый лучший. Это профессиональное чувство, потому что если у него нет такой уверенности, то что тогда вообще делать на сцене или экране? Ты же не выйдешь на сцену или в кадр, если не убежден, что ты самый крутой в этом мире! Второй человек, который заявляет, что это именно он самый классный, а не ты, — должен автоматически стать твоим врагом. Поэтому в любом союзе творческих людей будет очень жесткая конкуренция. Здесь каждый — отдельная личность, каждый «я — самый-самый». И каждый — соперник другому!

Но оказывается, не только к сыгранным ролям, таланту и всенародной славе ревновали Высоцкого коллеги. Имелись и другие, куда более меркантильные обстоятельства.

Сергей Жильцов:Некоторые коллеги по театру не любили Высоцкого еще и за то, что, когда он женился на Марине Влади и стал выезжать за границу, то практически по полгода стал проводить там. В 1973 году — например, всю весну. А это что значит? Мне рассказывал Никита Прозоровский: у них в театре была такая особая тетрадь, где учитывались поощрительные бонусы. То есть ты получаешь зарплату, но у тебя есть также и бонусы — билеты на спектакли. Билеты — это была своеобразная «валюта» в то время. Особенно на такие спектакли, как «Гамлет», или «Мастер и Маргарита». Это значит, что за билет на «Гамлета» можно было устроить своего ребенка в детский сад или телевизор, мебель купить вне очереди. Билеты в супермодную «Таганку» в то время ценились чуть ли не как чеки «Внешпосылторга», а то и круче. А главное, что не только актеры, но и каждый монтажер или осветитель имел право на определенное количество билетов, контрамарок в течение года. Но при этом — ему никогда не дадут лишнего. Поэтому, допустим, если назначен спектакль «Гамлет» с Высоцким в главной роли, например, на 31 января 1977 года, а работники театра получили свои билеты чуть ли не за полгода до этого — то они эти билеты уже давно «отоварили»: в условиях тотального дефицита отдали «нужным людям» за определенные товары или услуги. А тут Высоцкий, допустим, запил или уехал раньше за границу — спектакль отменяется! Вы можете представить состояние тех людей, которым предлагают или сдать билеты в кассу театра по себестоимости или посмотреть какие-нибудь «Десять дней, которые потрясли мир». Тоже спектакль театра, но это уже совсем другая стоимость! То — бриллиант, а это — серебряное колечко. Конечно, все это очень людей раздражало. Тут дело даже не в том, что Высоцкий «зазнается» или что-то еще. Тут просто сорвалась сделка серьезная, испортились отношения с «нужными людьми». Потому, что на следующий спектакль «Гамлет» — в той тетради уже совсем другие люди записаны. А ты жди теперь своей очереди: когда снова получишь билеты на «Гамлета» с Высоцким!

Это тоже добавляло «настороженного» отношения к Высоцкому в театре. А при этом любой «ведущий актер» по штатному расписанию отлично понимал — кто в действительности тут «ведущий»! И как это переварить, если не на него «идет народ», а именно на Высоцкого?

Сергей Жильцов:Высоцкий рассказывал историю из жизни труппы: «Мы сидим, мол, смотрим, показывают любительские ролики, что сняли на пятнадцатилетие театра — все смеются, живо комментируют. А как только меня стали показывать — все напряженно молчали». Считаю этот эпизод очень показательным!

И не только в этом случае Высоцкий снисходительно отзывался о реакции коллег на собственную персону. В своей обычной манере — философски, без раздражения, с грустным юмором…

Ирэна Высоцкая:В 1972 году мои папа с мамой поехали в Ленинград, там у них намечалась встреча ветеранов. Когда собрались обратно, то уже на Московском вокзале выяснилось такое совпадение — труппа Театра на Таганке как раз с гастролей возвращалась, в том же самом поезде. У родителей билеты в «СВ» были: так вот, Володя к ним в купе из своего вагона зашел — так и проговорили они всю ночь! А я тогда училась на втором курсе, мне было безумно интересно все, что связано с моим двоюродным братом: мне Володя всегда очень дорог был и близок. Так вот, папа по моей настойчивой просьбе потом многое порассказал о том разговоре. Например, про Евтушенко Володя тогда сказал, что тот «большой мастер приспосабливаться». А когда зашла речь о Золотухине, то отозвался с иронией: «Ну, Валера у нас вообще на все руки мастер: и поет, и играет. И где только он не пролезет!». Но без злости было сказано, по-доброму: «Ну, Валера — он такой…»

Впрочем, рыцарское отношение Высоцкого к глухому недовольству коллег по театру вряд ли было оценено по достоинству. Тут же актерские амбиции гудят — чего уж сделаешь! При этом творческая ревность — если нужно! — вполне себе уживалась с творческими амбициями… Как и с чисто меркантильными соображениями.

Андрей Левицкий:Зависть к всенародной популярности Высоцкого чувствовалась среди актеров Театра на Таганке, даже когда уже наше поколение туда пришло. Хотя открыто никто ничего и не говорил. Но вот пример: в 1998 году я делал на Таганке торжественный вечер, посвященный 60-летию Высоцкого. Меня тогда удивило то, что коллеги Высоцкого по театру — все как один! — отказались этот вечер вести. Не буду называть фамилии — кое-кто из них жив и по сей день. Мотивов, как я понял, несколько. Во-первых, у многих чувствовалась творческая ревность — она никуда не ушла с годами. Во-вторых, кого-то в тот день приглашали выступить на стадионе — тогда как раз начали проходить торжественные мероприятия подобного масштаба, посвященные Высоцкому. Конечно, выступить на стадионе, да еще получить за это деньги — это совсем не то, что «за бесплатно» отметиться на домашней сцене Театра на Таганке. Но было странно, когда вначале актер заявлял: «Ой, не хочу о Володе больше ничего говорить — я уже столько о нем рассказал!» А потом уходил участвовать в «стадионных» мероприятиях, где снова всем рассказывал дежурную историю — как он «был другом Высоцкого». Хотя и на вечер, что я организовывал, все равно пришли люди, хорошо знавшие Владимира Семеновича. Интересно, что некоторые совсем уж «дальние» знакомые Высоцкого поинтересовались: «Сколько заплатят за выступление на этом вечере?» На этом вопросе я общение с ними сразу прекращал… Благо никто из серьезных его друзей такого вопроса даже не задал!