Мён Бак Ли - Чудес не бывает

— Мистер Ли, меня впечатлило то, что вы сказали мне напоследок. До такой степени, что было организовано совещание советников в аппарате президента. В результате которого вам была разрешена работа в «Хёндэ», с тем условием, что вы не будете участвовать в каких-либо общественных движениях.

Если подумать сейчас, то те мои слова покажутся дерзкими. Но я был благодарен Ли Нак Сону за то, что он меня выслушал. И каждый раз, когда я вспоминаю об этом, я улыбаюсь, сам того не замечая.

В конце концов, после множества трудностей, в июне 1965 года у меня было собеседование, которое происходило в головном офисе строительной компании «Хёндэ» в районе Муге, где раньше находилась редакция газеты "Мунхва Ильбо".

В собеседовании участвовали шесть человек: директор Чонг Джу Енг, начальник коммерческого отдела Ли Чун Рим, заместитель Квон Ги Тэ и другие. Директор Чонг сидел в центре в рабочем костюме с надписью «строительная компания «Хёндэ»». Он был похож не на директора компании, а скорее на командира полевой роты, выглядел строгим и самоуверенным.

Я представился, после чего директор Чонг посмотрел на мое резюме, а потом спросил, глядя мне прямо в глаза.

— Как ты думаешь, что такое строительство?

Это был вопрос, которого я не предполагал услышать. Но ответ получился сам по себе.

— Думаю, что строительство — это созидание.

— А почему?

— Потому что из ничего всегда создается нечто.

— Хорошо говоришь.

Директор Чонг улыбнулся. Но не все разделяли его радость.

— В наши дни много людей, кто умеют красиво выражаться.

Они задали мне еще несколько вопросов. Казалось, что все они знали о моем «повстанческом» прошлом, но не упоминали об этом.

Когда я ждал результатов собеседования, то волновался еще больше, чем после письменного экзамена. Морально и физически я был готов работать, но мир этого не принимал. Поэтому мне нужно было уехать. А это была самая подходящая возможность.

На вечере для новых сотрудников

Мне понравился человек, которого звали Чонг Джу Енг, он показался мне уверенным и строгим, он улыбнулся на мой ответ «строительство — это созидание». Предчувствие, что, работая с этим человеком, можно добиться многого, подбодряло меня. Но с другой стороны, я беспокоился о результатах встречи с представителем аппарата президента. Проявит ли правительство хоть какую-то гибкость по отношению ко мне после всех моих протестов против их запретов?

«С 1 июля выйти на работу». Через неделю я получил сообщение о приеме меня на работу. В отдел по контролю за строительством в головной офис. Там я работал до сентября, три месяца.

Когда другие учились и впервые поступали на работу после окончания университета, я работал с самой начальной школы. Начиная с продажи тканей вместе с отцом на рынке, хлебцев в формочках, рисового поп-корна, спичек, фруктов с тележки, наконец, уборки мусора, — казалось, не было работы, которую я не перепробовал. Поэтому, если считать, начиная только со старшей школы, я был молодым работником с более чем десятилетним стажем. В силу этого, работа в компании не казалось мне первой работой, я просто думал, что начал другую, новую.

Но когда я пришел в компанию, я обнаружил странную ситуацию. Компания оказалась бюрократизированной. Самый простой пример: когда заканчивался рабочий день, и вся работа была выполнена, сотрудники не уходили домой, следя за реакцией начальника. Тогда это было обычным явлением, распространенным в нашем обществе, но для меня это было непривычно.

Я не мог долго терпеть этого. Вскоре я раздал сотрудникам анкеты. Собрал их мнения насчет заторможенности и неэффективности работы компании из-за бюрократии. Понятно, что большинство высказалось за необходимость изменений. Я передал результаты опроса начальству. После того случая говорили, что со мной надо быть осторожным. И тут, конечно же, учитывался мой опыт участия в студенческом движении.

Самое первое, что я постарался сделать после поступления на работу в «Хёндэ» — это не казаться хорошим начальству. Если бы я, осужденный за подстрекательство к государственному мятежу, относился внимательнее к спецслужбам, то должен был вести себя тише, чем кто-либо, и, конечно, показаться перед начальством в самом приличном виде. Но без сомнения, в новом коллективе я опять стал проблемной личностью. Я думал о причинах структурной тяжеловесности компании. В моих внезапных действиях не было ничего, что бы могло стать объектом критики с моральной точки зрения. Да и не было таких людей, которые бы в открытую меня обвиняли.

После собеседования я впервые увидел директора Чонга летом того же года на стажировке новых сотрудников в Кангрыне. Годом раньше это мероприятие проводилось в Маллипо, но с нашего поступления, стажировка уже проводилась в Кангрыне, и эта традиция сохраняется до сих пор.

Мы были второй группой официального найма сотрудников. Годом раньше приняли на работу меньше десяти человек, а в наш год — целых 28 с высшим образованием. Именно в том году в компанию было принято так много сотрудников с хорошим образованием. Наверное, поэтому на стажировке в Кангрыне все, от директора до сотрудников, были возбуждены.

Это была «церемония приема», где владелец компании Чонг впервые встречался со своими подчиненными, беседовал без всяких формальностей, выпивал, пел песни, устраивал турнир по национальной борьбе сирым. Мероприятие это организовывалось для того, чтобы подтвердить сплоченность и единство «Хёндэ».

С самого первого дня в Кангрыне новые сотрудники радовались совместному отдыху на берегу моря. Директор Чонг знакомился с сотрудниками, играл с нами в разные спортивные игры. В последний вечер, когда устроили костер, директор, сидя с нами, сказал.

— Давайте пить всю ночь. Мужчина должен быть в этом стойким. Будем пить, пока не исчезнет луна на небе.

Директор Чонг поднял стакан с соджу. Водку наливали всем сотрудникам, сидевшим вокруг костра. Уже выпили по несколько стаканов, кто не привык, пьянел, начинал болтать глупости, валиться на песок.

— Кто пьян, идите. А мы будем продолжать выпивать.

Круг стал сужаться, но директор Чонг был как будто совсем не пьян. Осталось всего пятеро. Наливать стали еще быстрее. После нас осталось четверо: директор Чонг, я, мистер Ли, который после был направлен на работу в Гуам и остался там навсегда, и еще один инженер.

— Душа настоящего мужчины должна быть шире этого моря.

Говорил Чонг все таким же громким голосом. Тут ушел инженер, и нас осталось трое. Пока я был в трезвом сознании. Я не очень любил выпивать, но не бывало такого, чтобы я, много выпив, терял сознание. Я пребывал в некотором напряжении. Встреча с директором Чонгом с самого начала волновала меня. Почти исчезла луна и приближался рассвет. Тут директор Чонг встал.