Альвар Нуньес Кабеса де Вака - Кораблекрушения

Всем нам это дело казалось невыполнимым, потому что мы не умели строить кораблей и не имели ни инструментов, ни железа, ни горна, ни пакли, ни смолы, ни оснастки — словом, у нас не было ни нужных вещей, ни подходящих людей, и, главное, нам нечего было бы есть в то время, пока корабли строятся, и нечем было бы накормить даже тех, кто будет занят их постройкой. Взвесив все это, мы решили, что нужно более спокойно и неторопливо все продумать, и на этот день обсуждение закончилось и все разошлись, вверяя себя господу нашему богу и моля его вывести нас отсюда любым путем, какой он сочтет наилучшим.

И пожелал господь так [49] Подобные ссылки на бога (божью волю, божью милость) являются, с одной стороны, обычными оборотами речи, широко распространенными в современном Кабесе де Вака испанском языке. «Пожелал господь» в таких контекстах означает в сущности то же, что и «случилось так». Поэтому испанские авторы вообще употребляют эти два выражения как синонимы. Но, с другой стороны, надо иметь в виду, что «Кораблекрушения» писались и издавались в то время, когда инквизиция уже ввела (с 1326 года) строжайшую цензуру на книги, а всего через четыре года после выхода в свет отчета Кабесы де Вака стали публиковаться индексы запрещенных книг. В этой связи уместно также напомнить следующее: несмотря на то что в 1337 году папа римский формально признал, что индейцы «имеют душу», т. е. являются людьми в обычном смысле этого слова, произведения Бартоломе де Лас Касаса, направленные на защиту индейцев от бессмысленного и жестокого истребления завоевателями, были внесены в индексы запрещенных книг. В этих условиях частые ссылки на бога могли быть отнюдь не случайными, как не случайны были, по-видимому, и утверждения автора о «склонности» индейцев к христианской религии: вполне возможно, что таким путем Кабеса де Вака стремился защитить гуманистические тенденции, отчетливо проступающие в последних главах книги. , что на другой день пришел один человек из отряда и сказал, что он смог бы из нескольких жердей и оленьих шкур сделать кузнечные меха; мы же находились в таком положении, что для нас была хороша любая вещь, которая имела хоть малую видимость подходящего средства для спасения, и поэтому сказали ему, чтобы он принимался за работу. Мы решили из наших шпор, стремян, арбалетов и других железных вещей делать гвозди, пилы, топоры и прочие инструменты, в которых имели столь большую нужду; чтобы запастись пищей на время работы, постановили, что все, кто еще в силах ходить, предпримут четыре похода в Ауте, те же, кто останутся здесь, на третий день убьют одну лошадь и распределят ее между больными и людьми, замятыми постройкой лодок.

В походах приняли участие кто мог из людей и лошади, которые могли двигаться; нам удалось принести четыреста фанег [50] Фанега — старая испанская мера сыпучих тел, равная 55,5 л. маиса, хотя дело и не обошлось без стычек с индейцами; мы распорядились собрать побольше коры и шерсти пальмит: ее скручивали и вытягивали волокна, чтобы использовать их вместо пакли для наших лодок.

Когда начинали строить лодки, у нас в отряде был только один плотник, но мы проявили такое прилежание, что с четвертого дня месяца августа по двадцатое дня месяца сентября закончили пять лодок, каждая из которых была длиной в двадцать два локтя и была проконопачена паклей из пальмит. Лодки просмолили варом, его приготовил из сосновой живицы один грек, по имени дон Теодоро; из тех де волокон пальмит и из лошадиных хвостов и грив сплели канаты и снасти, из рубашек сделали паруса, а из можжевелового дерева, что там росло, весла, которые, как мы думали, будут нам необходимы. И такова была эта земля, куда по грехам нашим мы попали, что лишь с большим трудом удалось найти на ней камни для якорей и для того, чтобы придать остойчивость нашим лодкам, ибо нигде вокруг не было видно ни единого. Мы также содрали целиком кожи с лошадиных ног и выдубили их, чтобы сделать бурдюки для пресной воды.

В это же время произошло следующее событие: дважды, когда наши люди собирали морские ракушки в небольших заливах и бухтах, на них нападали индейцы; на виду лагеря они убили у нас десять человек, и мы не смогли им помочь: люди были насквозь пронзены стрелами, хорошее боевое снаряжение не защитило их от стрел, которые индейцы пускали с большим искусством и с большой силой, о чем я уже говорил раньше.

Согласно утверждениям наших лоцманов, от бухты, названной нами бухтой Креста [51] Т. е. от залива Тампа и до этого места мы прошли двести восемьдесят лиг, может быть немного больше или меньше. На всей этой земле мы не видели гор и ничего о них не слышали.

До того, как мы смогли погрузиться на лодки, избежав смерти от рук индейцев, у нас умерло от болезней и голода более сорока человек. Двадцать второго дня месяца сентября мы съели последнюю лошадь и разместились на лодках в следующем порядке: в первую сел губернатор с сорока девятью людьми, во вторую — казначей и комиссар, тоже с сорока девятью людьми, в третью — капитан Алонсо дель Кастильо и Андрес Дорантес с сорока восемью людьми, в четвертую — капитан Тельес и Пеньялоса с сорока шестью людьми, в последнюю лодку сели веедор и я с сорока девятью людьми [52] Таким образом, из 300 человек, отправившихся в поход, в живых осталось только 242. Правда, когда спустя 11 лет в заливе Тампа высадились солдаты де Сото, к ним вышел Хуан Ортис, человек из отряда Нарваэса проживший все эти годы среди индейцев (подробнее см. И. П. Магидович. История открытия и исследования Северной Америки. М., 1962, стр. 106). . После того как припасы и одежду перенесли в лодки, они погрузились в воду почти до краев, и, кроме того, мы были так стеснены, что не могли даже пошевелиться; но столь велика была наша нужда, что мы отважились плыть в подобных лодках и даже выйти на них в опасное море, и при всем этом никто из нас не имел никакого представления о мореходном искусстве.

Тот залив, из которого вышли, мы назвали заливом Лошадей [53] Когда де Сото со своими людьми проходил через это место, они еще видели там следы пребывания отряда Нарваэса: кузнечные приспособления, лошадиные загоны, обглоданные кости лошадей. Семь дней мы плавали по бухтам в лодках, сидящих в воде до самой верхней обшивки, но не видели на берегах ничего заслуживающего внимания, а потом подошли к острову [54] Остров Сент-Винсент. , расположенному недалеко от земли. Моя лодка шла первой, и с нее мы увидели, что к нам плывут пять каноэ с индейцами. Увидя нас, индейцы покинули свои каноэ, а мы их подобрали. Другие наши лодки прошли в это время вперед и обнаружили на острове несколько индейских домов; там мы нашли много сушеной рыбы, гольца, что при пашей нужде было большим подспорьем.