Николай Смеляков - С чего начинается Родина

В период войны сила промышленности заключается в том, чтобы суметь быстро организовать свою перестройку для выпуска военной продукции, необходимой фронту, даже если производство ее тех или иных видов не предусматривалось мобилизационным планом. Опыт мировых войн со всей очевидностью показывает, что запасы оружия, боеприпасов, техники, сырья и тому подобного, созданные в мирное время, как бы велики они ни были, не могут полностью обеспечить нужды всего периода войны. К тому же развитие новой военной техники и внедрение изобретений требуют подготовки соответствующих видов производства в самые короткие сроки, часто немыслимые в мирное время.

И здесь доминирующую роль играет наличие мощных средств производства и квалифицированных кадров. Трудно сказать, что более сложно: комплектовать действующую военную или промышленную армию? Совершенно правы те советские специалисты, которые утверждали, что современная война является состязанием науки и техники, если не касаться таких первостепенной важности вопросов, как мировоззрение, идеология и политическая направленность войн. Со всей очевидностью это было видно на примере Сормовского завода. Работа огромного объема была начата с первого же дня войны. Проведена была уйма мероприятий, как принято говорить о заводской практике, когда речь идет о решении трудной задачи. Отстранялись руководители, которые не обеспечивали выполнения плана в жесточайшие сроки. Война не терпела промедления. Прошлые заслуги в счет не принимались. Работу надо было выполнять сейчас, немедленно.

Бывает так: обработана почва, посеяно зерно, нужно время, чтобы колос созрел, но всем страшно хочется как можно скорее снять предполагаемый урожай. Иначе говоря, одни руководители сделали большую черновую работу, подготовили базу для резкого подъема производства, но до самого успеха не удержались.

И все же, зная всех этих товарищей по совместной работе, могу сказать, что приезд нового директора Е. Э. Рубинчика, способного организатора, был весьма полезен для дела. Его энергия, огромная трудоспособность, колоссальная память, преданность делу, умение заставить всех работать в нужном направлении, изменить стиль работы, выполнять задание при любых трудностях были весьма полезны заводу. Все эти достоинства с лихвой перекрывали его недостаточное знание конкретной технологии, конструкции и иных тонкостей инженерной науки, что должно было быть уделом специалистов. Ефим Эммануилович прекрасно знал дело материально-технического снабжения, отлично владел искусством применения материальных и моральных стимулов производства. В прошлом партийный работник, он тактично и умело использовал помощь партийной организации. Он не просто опирался на нее, как принято говорить, а был в ее строю, в первых шеренгах, работал вместе с товарищами. И это давало большой эффект. На заводе быстро почувствовали, что, если есть задание, его надо выполнять и трудности тут ни при чем. Конечно, о них можно поговорить, отвести душу, но задание не будет пересмотрено, оно во что бы то ни стало должно быть выполнено.

Приверженность к некоторым техническим традициям мешала заводу осваивать массовое изготовление боевых машин; нельзя было скидывать со счетов, что прежнее производство на заводе базировалось на универсалах-умельцах, на принципах индивидуального и мелкосерийного производства, на привычных канонах судостроения. Поэтому сложность заключалась больше в перестройке психологии всего коллектива, нежели в реконструкции самого завода. Но на стороне коллектива была сила патриотизма, исключительное трудолюбие, понимание своей роли в происходящих событиях. Сормовичи шаг за шагом постигали умение строить танки. Завод стал выполнять план. Но трудности не уменьшались, так как потребность в боевых машинах возрастала и план их выпуска постоянно увеличивался.

Узким местом стало производство литых башен и звеньев гусениц — траков. От ручной формовки башен надо было переходить к машинной. Но таких машин не было, да если бы они и появились, ставить их все равно было негде. Решили отливать башни в металлическую стальную форму — кокиль. И тут же, как водится, выявились противники и сторонники новой технологии.

Старый рабочий-формовщик коммунист А. И. Храмушев, работавший на башнях, сразу оценил преимущества новой технологии. Вместе с инженером Н. Ф. Косариковым он взялся за проведение опытных работ. Александр Иванович дал ценные советы по конструкции металлической формы и самой башни. До самого конца войны башни отливались именно таким способом.

Всякий раз теперь, много лет спустя, когда я вижу фотографии танка времен войны или боевую машину на постаментах памятников, безошибочно узнаю сормовский танк. Одна из последних встреч с нашим танком была у меня в 1969 году в Польской Народной Республике, где в районе Гданьска и Гдыни на постаменте стоит сормовская «тридцатьчетверка».

Другая проблема — производство траков — потребовала для решения более длительного времени. Отливка траков являлась как бы супермассовым производством. На каждый танк шло полторы сотни звеньев, не считая поставляемых в запас. Делались они из стали Гадфильда с содержанием марганца 11—14 %. Износоустойчивость этой стали, трудность ее механической обработки и другие свойства специалистам известны давно. Интересно, что ее вязкость и износоустойчивость образуются только после закалки в воде. Производство траков было запроектировано и организовано без учета характера изделий. Пришлось многое переделывать. А тем временем конвейер сборки испытывал настоящий голод на траки. Производство гусениц определяло объем выпуска танков. Но и с качеством их дело обстояло не лучше. На испытаниях звенья быстро изнашивались и рвались. Цех работал по принципу поточного производства, использующего конвейер, пусть примитивный, не такой, как в литейных цехах Коломенского или автомобильных заводов, но все же конвейер. Надежность механизмов в этом конвейере должна быть самой высокой.

Сормовичи сами изготовили почти все машины для литейного цеха. Исключением являлись электромоторы, шарикоподшипники и электропечи. У проектировщиков вначале не было опыта. И это, разумеется, сказалось на надежности механизмов. Во всяком случае, на первых порах весь ремонтно-механический цех завода был занят изготовлением оборудования для нового литейного производства. Проектировщики, да и мы тоже, убедились, что непрерывно работающее оборудование литейного цеха должно иметь по крайней мере десятикратный запас прочности. В первый момент конструкторам казалось, что они все делали правильно, по справочникам, по общепринятым нормам. Предусматривался даже повышенный запас прочности, была попытка ввести поправочные коэффициенты.