Евгений Матонин - Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Но все чаще и чаще на него накатывали приступы злости и отчаяния. Рейли ненавидел большевиков и буквально горел от желания бороться с ними. Но как? Для этой борьбы нужны соратники и деньги. Из соратников — один Савинков, но у него с деньгами еще хуже, чем у самого Рейли. А время-то идет… «Что мы будем делать, если у меня ничего не выйдет? Неужели мы можем погибнуть? Неужели сволочам и в этом удача?» — в отчаянии задавался вопросами Рейли. «Ничто мимо нас не проходит, чаша нам дана глубокая, и сил нам дано, чтобы испить ее. Неужели нам никогда не видеть сладостного успеха и побед? Я не могу этому верить, мы должны победить. Только бы настоящее ужасное время пережить», — философствовал он в другой раз.

Помимо своих коммерческих и судебных дел Рейли старался заниматься и проблемами Бориса Савинкова. Прежде всего сбором денег для его Народного союза защиты Родины и Свободы и для ее органа газеты «За свободу». К 1923 году Савинков уже тяжелым грузом висел на Рейли, хотя, если судить по их переписке, он воспринимал свою помощь ему чуть ли не как священный долг. И очень переживал, когда не мог послать Савинкову денег.

Некоторые биографы Рейли считают, что он всего лишь очень талантливо играл роль «бедного отставного шпиона» и преувеличивал свои финансовые проблемы. Точнее, просто врал Савинкову. Возможно, не без этого. Но, скорее, не врал, а привирал. Некоторые театральные нотки в его жалобах и причитаниях на самом деле присутствуют. «Больше всего страшно за Вас и Ваших, но не имею ни малейшей возможности помочь Вам сейчас, — например, писал он. — Это меня больше всего приводит в отчаяние. Чувствую всю бесполезность моих слов и даже стыжусь их».

Но Рейли действительно находился в нелегком финансовом положении и действительно при этом регулярно помогал Савинкову и посылал ему различные (хотя порой и не слишком крупные) суммы. В октябре 1922 года он отправился из Лондона в Прагу. По пути остановился на несколько дней в Париже. С собой Рейли захватил оставшиеся в его когда-то роскошной наполеоновской коллекции автографы и гравюры. В Париже он продал их за 10 тысяч франков. Большая часть этой суммы пошла на нужды Савинкова и его Союза.

Он, впрочем, не только сам помогал Союзу деньгами, но и предлагал различные комбинации, которые могли бы принести Савинкову доход. Например, «пробивал» в английской и французской печати публикацию рассказов писателя-террориста, его мемуаров и статей о России. Или даже предлагал такой сомнительный в моральном отношении ход: познакомиться с богатой русской вдовой в Париже. Он даже подходящую кандидатуру подыскал — некая мадам Вальская, проживавшая в Америке.

«Она вышла замуж за величайшего американского богача и получила от него свадебный подарок пять миллионов долларов наличными, — рассказывал Рейли Савинкову 5 сентября 1922 года. — Один мой приятель, бывший ее друг, состоит с нею в переписке. Он — русский. Он получил вчера от нее письмо, в котором она высказывает свое глубокое разочарование (sic!) и много говорит о своей страдающей русской душе.

Она будет в Париже… после 12-го сентября. Она очень умная женщина, способная на энтузиазм, и я уверен, что, если бы Вы с нею познакомились, Вы бы могли увлечь ее на значительную помощь… У меня ведь на такие вещи правильная интуиция. Если привлечь такую женщину, то можно достигнуть громадных результатов и здесь, и в Америке… Помните, я Вам говорил, что нашему делу недостает подходящей, влиятельной женщины… Прошу Вас не отнестись к этой идее с пренебрежением…»

Через несколько дней Рейли снова вернулся к этой щекотливой теме: «Если будете писать ей… имейте в виду, что с тех пор, как у нее вообще появились деньги, а это уже лет шесть, за нею охотятся все русские, и что она натурально склонна относиться с недоверием ко всем, а к русским в частности. Поэтому, если я писал бы, я бы сказал: “Надеюсь, вы мне окажете честь не смешивать меня ect, ect.”».

Но даже в этом деле его постигла неудача. Приятель Рейли, который и рассказывал ему о вдове-миллионерше, вдруг передумал и отказался рекомендовать ей его. Он сам хотел использовать мадам Вальскую в каких-то собственных интересах. «Впрочем, — писал Рейли Савинкову, — я считаю ее единственно возможной из могущих осуществиться фантазий и нужно, чтобы Вы приложили все старания, чтобы ее повидать. Она могла бы выручить сразу. Другого я никого не вижу». Но все равно ничего не получилось.

Конечно, Рейли пытался свести Савинкова не только с богатыми вдовами. Главным предметом его интереса в этом смысле были видные политики и бизнесмены. Для этого он прилагал множество усилий и использовал все свои старые связи. 7 мая 1922 года он писал Савинкову из Праги: «Можете себе представить, что я здесь мобилизовал всех и вся. Громадные услуги мне оказал Крамарж [74] Карел Крамарж (1860–1937) — чешский политик, премьер-министр Чехословакии (с ноября 1918-го по июль 1919-го). Выступал за проведение активной поддержки Белого движения. . Вы знаете, почему? Из-за Вас, потому что я ему сказал, на что пойдет часть денег, которые я заработаю. Великолепный старик». 31 января 1923 года Рейли сообщал уже из Лондона: «Только что встретил Черчилля… Спросил его, не может ли он помочь, указав подходящих людей со средствами. Он, по-видимому, был искренне озабочен и просил меня ему написать, т. к. он завтра утром уезжает. Прошу Вас немедленно дать мне схему для письма, кроме того, думаю, что было бы хорошо, если бы Вы приложили собственное письмо…»

Снова он упоминал о Черчилле 5 февраля: «Сейчас отправил Черчиллю] Ваше письмо с приложением длинного письма от себя, объясняющее все положение, согласно Вашим указаниям. Будем надеяться, что он что-то сделает и скоро ответит». В этом письме Рейли описывал трудное положение, в котором находился Савинков, и весьма дипломатически просил Черчилля достать для него денег: «Если Вы найдете в настоящее время возможность хотя бы немного поддержать его с помощью Вашего влияния и Ваших связей, я уверен, что это поможет ему выбраться из той критической ситуации, в которой он оказался, — писал он. — Позвольте мне вкратце описать ситуацию. На протяжении всего 1922 года Савинков и его организации практически не получали никакой финансовой помощи. Я говорю “практически”, так как польское правительство продолжало выделять ежемесячно несколько миллионов польских марок на издание газеты Савинкова, которая выходит в Варшаве, а правительство Чехословакии — ежемесячную субсидию в 10 тысяч крон (55 фунтов стерлингов), но примерно 80 процентов денежных перечислений в 1922 году приходилось на меня лично, и это составило несколько сотен тысяч франков.

Мои личные финансовые дела… находятся сейчас в весьма прискорбном состоянии, и у меня фактически нет возможности финансово помогать Савинкову в каких-либо приемлемых масштабах. Поэтому Савинков и его организация находятся на краю гибели… Самому Савинкову необходимо содержать свою семью из 11 человек (женщины и дети), а кроме того, и членов своей организации. Все эти люди сегодня находятся на краю голода.