Леонид Сандалов - После перелома

Фашистские войска в Прибалтике имели свыше 1200 танков и штурмовых орудий и около 400 самолетов. Они поддерживались легкими силами немецкого военно-морского флота. Боевые действия нашего Краснознаменного Балтийского флота из-за вражеских минных заграждений были весьма ограничены.

Боеспособность немецких войск в Прибалтике была в известной мере даже выше, чем в других группах. Она усиленно поддерживалась жестокой дисциплиной, наблюдением органов гестапо за каждым шагом солдат и офицеров, массовой отдачей под суд и расстрелом колеблющихся и недостаточно рьяно идущих в бой. А позади боевых частей для «поддержания их боевого духа» находились эсэсовские отряды, которые огнем из автоматов не допускали отступления пехоты с позиций.

Фашистская пропаганда настойчиво вдалбливала в головы своих солдат, что скоро, очень скоро наступит перелом в войне. Объявив тотальную мобилизацию, Германия, мол, сформирует много новых дивизий и сможет перейти в решительное наступление. На все лады расхваливалось несуществующее сверхмощное оружие. По всему было видно, что Гитлер не только не думал выводить свои войска из Прибалтики, но, наоборот, всячески стремился их усилить. Для чего это делалось, догадаться было нетрудно. Во-первых, прибалтийская группировка противника приковывала к себе силы трех Прибалтийских фронтов и даже левофланговые войска Ленинградского фронта. Во-вторых, она угрожающе висела над нашими войсками, наступающими на Восточную Пруссию. Кроме того, Прибалтика связывала Германию с Финляндией и войсками, находящимися в ней, а также со Скандинавскими странами — поставщиками стратегического сырья. И сама Прибалтика была в свою очередь для Германии богатой продовольственной базой.

Где же, на каких подготовленных рубежах командование группы армий «Север» рассчитывало остановить, сдержать наши войска, заставить отказаться от наступательных действий? Уточнено было, что восточнее Риги против войск 2-го и 3-го Прибалтийских фронтов готовились четыре основных оборонительных рубежа. О первом рубеже под названием «Валга» я упоминал выше. Войсками нашего фронта, в особенности армиями правого крыла, он был во многих местах уже прорван, а силы соседнего справа фронта вплотную подошли к нему. Второй рубеж — «Цесис» — был подготовлен противником по линии Айнажи (у Рижского залива), Валмиера, Цесис, Эргли, Кокнесе. К южному его участку и вышли войска 2-го Прибалтийского фронта. Третий — «Сигулда» — тянулся через Саулкратсу, Сигулду, Огре. И наконец, четвертый рубеж готовился на ближних подступах к столице Латвии. Южнее и юго-восточнее Риги против войск 1-го Прибалтийского фронта гитлеровцы подготовили два сильно развитых по глубине оборонительных рубежа.

Как правило, главная полоса основных оборонительных рубежей состояла из двух-трех позиций. Первая позиция имела две-три траншеи с развитой сетью ходов сообщения. Впереди рубежа — проволочные заграждения и минные поля. Вторая позиция — в 2–4 километрах от первой, а третья — на таком же расстоянии от второй. Позиции состояли из одной-двух траншей. В 5–10 километрах позади главной полосы готовилась более слабая тыловая полоса. Между основными оборонительными линиями немецкое командование готовило, главным образом силами штрафных частей и местного населения, промежуточные рубежи.

Из всех разведывательных источников поступали сведения, что немецкие войска и большое количество привлеченного фашистскими властями местного населения лихорадочно совершенствуют оборонительные рубежи. Поэтому нельзя было медлить с началом наступления. И в то же время нельзя было начинать активные боевые действия, не подготовившись к прорыву сильной, заранее подготовленной обороны противника.

Конечно, все собранные и суммированные сведения о войсках противника в Прибалтике нуждались в дальнейшем уточнении и детализации. Но для решения о наступлении против группы армий «Север» их было достаточно.

В рассмотрении Военным советом нашего фронта вопросов, касающихся предстоявшего наступления, принял участие представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский, возглавлявший руководство действиями Прибалтийских фронтов в проводимой операции. Заседание Военного совета проходило в большой светлой комнате оперативного управления, размещавшегося в богатой усадьбе сбежавшего крупного кулака. Стены в комнате были увешаны плохими копиями с картин Рембрандта и Ван Дейка. За расставленными столиками разместились командармы, командующие родами войск, заместители командующего фронтом и работники штаба. Перед каждым лежала развернутая карта. За отдельным столом лицом к командирам сидели А. М. Василевский, командующий фронтом А. И. Еременко и член Военного совета В. Н. Богаткин.

Я стоял у прикрепленной к стене схемы с изображенным на ней решением на операцию.

— По указанию Ставки наш фронт наносит главный удар на Ригу из района западнее Мадоны, — докладывал я. — Командующий фронтом решил прорыв обороны противника произвести на двух удаленных один от другого на 25 километров участках — северо-восточнее и юго-восточнее Эргли. На правом 10-километровом участке — в стыке армий Казакова и Свиридова — силами шести стрелковых дивизий, из них четыре от гвардейской армии; на левом 8-километровом участке — в стыке армий Юшкевича и Короткова — силами пяти стрелковых дивизий. Ближайшая задача войск фронта — выход на рубеж Нитауре, Мадлиена, Скривери... На часовую артподготовку и поддержку наступления войск на участках прорыва выделить от 150 до 200 стволов на каждый километр фронта...

— Стволов много, снарядов мало, — сказал генерал В. П. Свиридов, в прошлом артиллерист.

— Воздушная армия, — продолжал я, повернувшись к генерал-полковнику авиации Н. Ф. Науменко, — перебазируется к началу операции на подготавливаемые полевые аэродромы ближе к фронту и вместе с артиллерией будет обеспечивать прорыв и наступление войск на основных направлениях... Армейские станции снабжения с головными армейскими складами в недельный срок переместить на восстановленный участок железной дороги Резекне — Крустпилс...

После моего доклада генерал А. И. Еременко детализировал задачи армиям, указал, сколько и каких снарядов будет отпущено каждой армии. Он, как, впрочем, и другие командующие фронтами, распределял боеприпасы лично. Затем был объявлен перерыв, который, как обычно, был оживленным.

— Тебе можно наступать, — громко говорил В. А. Юшкевич М. И. Казакову, видимо надеясь, что его услышит командующий. — Пополнения и снарядов ты получил больше всех, да и авиация будет действовать главным образом в твоих интересах.

— Зато за тобой стоит танковый корпус, будет развивать успех армии, — парировал Михаил Ильич.