Леонид Сандалов - После перелома

К середине февраля войска Ленинградского фронта форсировали реку Нарву, создали южнее города Нарвы плацдарм и перерезали железную дорогу Нарва — Таллин.

К этому времени наступавшие на Лугу фланговые армии Ленинградского и Волховского фронтов разгромили вражеские части в районе Луги, овладели городом и принудили противника поспешно отступать оттуда на юго-запад.

Волховский фронт решением Ставки был расформирован, его войска вошли в состав Ленинградского фронта.

* * *

Немецкое командование, как установили позже, не имело намерения глубоко отводить свои войска. Армии Ленинградского фронта, наступавшие на псковском и островском направлениях, вынуждены были вскоре приостановить наступление. Остановились и армии нашего фронта. Оказалось, что противник оттянул свои войска на заранее подготовленный оборонительный рубеж под названием «Пантера», построенный на линии река Нарва, Чудское озеро, Псков, Остров, Новоржев, Идрица.

* * *

17 февраля, когда наступление главной группировки нашего фронта совсем иссякло, мы неожиданно получили приказание Ставки готовить армии левого крыла фронта к новому наступлению на Идрицу, Резекне. Вспомогательные удары, как и прежде, надлежало готовить на Остров и Опочку. На себежском направлении, примыкающем с юга к идрицкому, планировалось наступление двух армий правого крыла 1-го Прибалтийского фронта.

На другой день для планирования взаимодействия межфронтовой операции на наш фронтовой КП прибыло командование соседнего фронта во главе с И. X. Баграмяном. Мы уточнили намеченные для каждой армии задачи, в каких направлениях они будут наступать главными силами. Определили ориентировочно начать операцию 28 февраля.

Надо откровенно признаться, что командование обоих фронтов без особого оптимизма занималось подготовкой этой операции. Особенно это касалось нашего фронта — сказывалось то, что на идрицком направлении нам долго не удавалось достичь необходимого успеха.

— Во время только что проведенной операции мы израсходовали большую часть боеприпасов и горючего, численность личного состава в дивизиях уменьшилась до трех с половиной и даже до трех тысяч человек, — говорил генерал М. М. Попов. — Исправных танков и грузовых автомобилей осталось мало. К тому же начинается весенняя распутица. А нам снова предстоит наступать на Идрицу... Правда, Ставка сообщает, что на компенсацию потерь людского состава и техники на фронт посланы эшелоны с пополнением и транспорты с танками, боеприпасами и горючим.

Во время подготовки межфронтовой операции пополненная стрелковым корпусом правофланговая 1-я ударная армия и правофланговые дивизии 22-й армии продолжали во взаимодействии с силами Ленинградского фронта продвигаться вперед. 18 февраля они овладели старинным русским городом Старая Русса, а 21 февраля — городом Холм. 24 февраля 1-я ударная содействовала 54-й армии Ленинградского фронта в овладении важным железнодорожным узлом и городом Дно и впоследствии стала развивать наступление на Остров. В этих боях особо отличились соединения генерала Н. Д. Захватаева и полковника В. М. Шатилова.

В конечном счете значительное продвижение соединений Ленинградского фронта в направления на Псков и Остров и настойчивость в наступлении нашего фронта на Идрицу вынудили немецкое командование отвести свои войска. Решающую роль в этом сыграла угроза окружения, нависавшая над 16-й немецкой армией.

Должен сказать, что разведка нашего фронта вскрыла отход вражеских войск с запозданием. Это явилось одной из причин, помешавших нашему фронту воспрепятствовать организованному отходу противника на заранее созданные оборонительные рубежи. Анализируя допущенный просчет, я пришел к выводу, что разведуправление фронта и штаб в целом за массой мероприятий по организации в войсках тактической разведки ослабили внимание к вопросам разведки в оперативном масштабе, что не позволило точно и своевременно раскрыть замысел вражеского командования о таком маневре, как отход крупной группировки. Это было тяжелым уроком, который все мы, генералы и офицеры штаба фронта, глубоко прочувствовали. Особенно сильно переживал неудачу начальник разведуправления полковник Маслов. К чести Михаила Степановича следует подчеркнуть, что позже в его служебной деятельности подобных ошибок не было.

Преследующие противника соединения нашего фронта были остановлены восточнее городов Остров, Пустошка. Для объективной оценки событий тех дней следует отметить, что сил, необходимых для успешных действий по прорыву обороны противника и преодолению его сопротивления, у нас тогда не было.

Однако частные неудачи, о которых сказано выше, не должны заслонять главного: упорное продвижение войск наших трех фронтов не только освободило Ленинград от блокады, но и основательно подорвало силы стратегической группировки вражеских войск на северо-западе.

Конечно, мы тогда отчетливо сознавали, что решение Ставки было нами выполнено не полностью. Оценивая наши действия, Ставка учитывала, что в ходе длительных наступательных боев, когда характер местности и погода помогали упорно оборонявшемуся противнику, наши войска понесли значительные потери и устали.

Не принесло желаемых результатов и апрельское наступление Ленинградского и Прибалтийских фронтов. Весенняя распутица, сделавшая непроходимыми большинство дорог, сводила на нет наши возможности маневрирования. Продвижение на всех трех фронтах было небольшим, и наступление вскоре приостановилось. Войска перешли к обороне и находились в ней до июля 1944 года.

28 февраля на наш КП в Спичино прибыл представитель Ставки Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Его сопровождал — в качестве начальника штаба — начальник Оперативного управления Генштаба генерал-полковник С. М. Штеменко. Поместились они в домике рядом с фронтовым узлом связи.

Надо сказать, что с Семеном Константиновичем Тимошенко я был хорошо знаком. В тридцатые годы я некоторое время служил в кавалерийской дивизии, а затем в штабе Киевского военного округа, а С. К. Тимошенко в то время был помощником командующего округом по коннице и при инспектировании кавалерийских соединений нередко брал меня с собой. Сергея Матвеевича Штеменко я знал лишь по кратковременным встречам в Генштабе.

В тот же день С. К. Тимошенко долго и пристально изучал принесенную мною карту. После моего доклада об обстановке на фронте и вручения карты С. М. Штеменко, находившийся у Семена Константиновича, ушел.

29 февраля утром на нашем КП в Спичино маршал Тимошенко провел совещание с командованием 2-го и 1-го Прибалтийских фронтов. И. X. Баграмян приехал с начальником штаба фронта генералом В. В.. Курасовым и членом Военного совета генералом Д. С. Леоновым. От нашего фронта в совещании участвовали М. М. Попов, Н. А. Булганин и я.