Рон Черноу - Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Запланировав возвращение 26 июля 1906 года на «Америке», Джон и Сетти стремились взять Бесси с собой. Рокфеллер и Чарльз неоднократно сталкивались по этому вопросу. Чарльз позже написал Уильяму Джеймсу: «Я выдержал тяжелый бой, чтобы не позволить господину Рокфеллеру забрать дочь обратно с собой наперекор мнению специалистов» 45. Рокфеллер отказывался верить, что Бесси слишком слаба, чтобы пересечь океан. В конце, нехотя, даже обиженно, он уступил решению Чарльза оставить ее во Франции. Но, возможно, Чарльз оказал ему одну важную услугу. Однажды утром в воскресенье он читал вслух эссе, которое набросал об обязанностях богатых людей, утверждая, что, когда люди накопили состояние колоссального масштаба, им следует обратить это богатство в публичные тресты, которые управляются доверенными лицами для общего блага. Возможно, эссе укрепило Рокфеллера в желании создать огромный филантропический фонд.

Вернувшись в Нью-Йорк в августе, Рокфеллер попытался начать новую эпоху в отношениях с прессой. Репортеров так поразило его неожиданное многословное дружелюбие, что один заголовок объявил: «Нефтяной король ведет себя, как политик-кандидат» 46. Когда Хостер опубликовал длинное лестное интервью с Рокфеллером, последний одобрил «честное и справедливое отношение» с его стороны 47. Решив опровергнуть мерзкие слухи о здоровье своего пациента, доктор Биггар собрал репортеров и сказал: «Господин Рокфеллер в более крепкой физической форме, чем за последние пятнадцать лет. Он энергичен и весел, как школьник. Путешествие чудесным образом пошло ему на пользу» 48.

Рокфеллерам было жаль возвращаться без Бесси, но их ободряло улучшение ее состояния, и Рокфеллер на день Благодарения раздал пакеты акций членам семьи. Надежды были жестоким образом разрушены, когда 13 ноября из Франции пришло известие, что Бесси разбил паралич. Рокфеллер отправил Чарльзу телеграмму: «Любовь, Сострадание, Надежда. Сделайте все возможное». Он тешил себя надеждой, что у Бесси хороший врач, внимательный муж и любящая дочь. Но на следующий день пришла ужасная телеграмма от Чарльза: «Бесси умерла сегодня утром в два часа без мучений» 49. Глубоко потрясенный Рокфеллер ответил: «Посылаем нашу любовь. Все хорошо с дорогой Бесси. Мы в вашем распоряжении, что бы ни потребовалось. Отец» 50. По страшному совпадению новости пришли как раз тогда, когда правительство начало преследования «Стандард Ойл» по антитрестовскому закону Шермана.

Когда Бесси Стронг умерла, так мало было известно о скрытой от света наследнице, что газеты с трудом расписывали сообщения о смерти, признавая, что ее знал лишь небольшой круг близких друзей семьи. В конце ноября Чарльз и Маргарет привезли тело, чтобы похоронить на кладбище Слипи-Холлоу в Тарритауне. Потеряв Бесси, Рокфеллеры хотели, чтобы Чарльз осел в Америке, но он теперь был постоянным экспатриантом. Как он сказал Уильяму Джеймсу: «Я никогда особенно не гордился тем, что я американец» 51. Свободно говоря на немецком, иврите, латыни, греческом и французском, он хотел вернуться в Европу, считая ее источником культуры. Для Рокфеллеров, американцев до мозга костей, убежденных, что европейское общество декадентское, такое отношение казалось непонятным. Примерно в это время, когда репортеры спрашивали, не собирается ли он уехать в Европу, Рокфеллер отвечал: «Соединенные Штаты не сумеют создать достаточно изъянов, чтобы я утратил чувство, что нет места лучше дома» 52.

К невероятному огорчению Рокфеллера, Чарльз забрал Маргарет в Англию, там она ходила в школу в Суссексе, а затем в Ньюнэм-колледж Кембриджского университета. Чарльз купил квартиру в Париже и виллу во Фьезоле, недалеко от виллы «И-Татти» Бернарда Беренсона и следующие тридцать лет вел уединенную жизнь меланхоличного вдовца. Рокфеллер возобновлял горячие просьбы, чтобы Маргарет получила образование в Нью-Йорке, и для него стало больным вопросом, что Чарльз отказывается пойти на такую уступку. Через год после смерти Бесси Рокфеллер прекратил делать подарки зятю, хотя это не относилось к Маргарет. Он опасался, что Маргарет окажется отрезана от остальной семьи, и его преследовали страхи, что на континенте ее соблазнит охотник за состоянием. Он жаловался Эдит: «[Маргарет] это милая девочка. Как бы мы хотели, чтобы она ходила в школу в этой стране, где мы могли бы чаще видеть ее; когда она окончит английскую школу, откуда возьмутся американские знакомства? Я говорю это ей и Чарльзу напрямую, но не получаю ободряющего ответа» 53.

Рокфеллер беспокоился, что рядом с Чарльзом его внучка открыта слишком многим радикальным светским идеям. То, что Чарльз осуждал капитализм, выступал в поддержку профсоюзов и поддерживал налоги, выравнивающие неравенство доходов, – эти вещи Рокфеллер мог вынести. Но он не мог смириться с тем, что Чарльз увел дочь от церкви и лишил ее религиозного наставничества. В 1908 году Чарльз сообщил Младшему, что рассчитал любимую гувернантку Маргарет, некую ирландку мисс Лоуренсон, за введение религии в дом. «Я нахожу, что Маргарет, совершенно не желая того, впитывала католические идеи, и ничего другого, кроме перемен, не оставалось, как бы сильно я ни жалел отпускать мисс Л.» 54. Каждый раз, когда Чарльз и Маргарет посещали Нью-Йорк, Рокфеллеры пытались заманить их в церковь – вероятно, эта стратегия отозвалась рикошетом в их решимости держаться подальше. Во время их приезда в 1909 году Младший написал матери: «Чарльз и Маргарет опять ужинали с нами в воскресенье вечером и проводили нас в церковь, до самого угла Пятой авеню и 46-й улицы. Подведем ли мы их когда-нибудь ближе, время покажет» 55. И спустя более десяти лет после смерти Бесси Рокфеллер все еще был добивался возвращения Маргарет, прося своего зятя Гарольда Маккормика, чтобы они с Эдит воспользовались их «общим влиянием, чтобы Чарльз и Маргарет приехали сюда, когда будет возможно это сделать. Мы хотим, чтобы Маргарет жила с нами» 56.

Прежде чем рассмотреть подробности антимонопольного иска против «Стандард Ойл», стоит на время уделить внимание метаморфозам Рокфеллера в освоении связей с общественностью. Вернувшись в Форест-Хилл осенью, Рокфеллер сделал нечто неожиданное: он принял – в соответствующем веселом настроении – делегацию юмористов американской прессы, которые были так очарованы его умом, что избрали его почетным членом своего сообщества, а затем жизнерадостно заявили, что теперь у них самый высокий доход на человека, чем в любом подобном обществе мира. Долгое время Старр Мерфи и другие помощники убеждали, что, если только репортеры встретятся с Рокфеллером и увидят его, как отца, друга и соседа, он не будет так гротескно и ложно представлен в прессе. Джо Кларк пригласил репортеров на гольф с титаном, и эти праздничные прогулки, полные шуток и словесных перепалок, неизбежно дали благоприятные статьи. «У меня в качестве постоянных компаньонов в гольф писатели из журналов и газет, – написал Рокфеллер Гарольду Маккормику в сентябре 1906 года. – Они говорят, что не знали меня раньше и кажутся весьма дружелюбными и доброжелательными» 57.