Рон Черноу - Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Уговорить руководство оказалось не проще. Уэлборн поначалу сопротивлялся, но в итоге принял механизм рассмотрения жалоб и другие инновации, но Л. М. Бауэрс был против реформы, и Младший осознал, что ему придется уволить дядю Гейтса. «Получить его отставку стало одной из самых неприятных для меня задач за все время, – сказал он. – Никогда не забуду три или четыре часа, которые мы с ним провели здесь в моем доме, пока я пытался уговорить его уйти дружески – он мог оказаться скверным врагом» 66. К этому моменту отношения Младшего с Гейтсом начали охлаждаться. Приверженный традициям, Младший не свергал официально старых богов – отца и Гейтса, – а вместо этого начинал новые направления с новыми советниками. Э.Г. Вейтцель, управляющий отделом топлива КФА, выразил недовольство его снисходительностью по отношению к союзам, Младший парировал: «Ваша позиция в этом отношении определенно патерналистская, и в целом, уверен, вы согласитесь, такую позицию неразумно поддерживать любой корпорации… Патернализм враждебен демократии» 67. Младший переметнулся, по крайней мере наполовину, в стан врага. Но его план представительства стал, в лучшем случае, лишь промежуточным успехом. В последующие годы компания пережила еще четыре забастовки, прежде чем ОГА наконец получил признание в 1933 году. Разновидность «компанейского союза», предложенного Младшим отменил закон Вагнера в 1935 году.

Для Младшего поездка в Колорадо стала испытанием огнем, из которого он вышел с триумфом, обратив худший момент в истории семьи в нечто более перспективное. Кинг написал Эбби во время поездки: «С этого момента он сможет посвятить свое время продвижению обширных проектов… [касающихся] человечества, и ему не будет препятствовать на каждом шагу… голос… общественного предубеждения» 68. Хотя Старшему значительная часть того, что Младший сделал, вероятно, казалось анафемой, он одобрил примирительную поездку сына. «Да, это было прекрасно, – сказал он старому другу. – Я сам не смог бы сделать лучше» 69.

После поездки в Колорадо Младший начал выступать за улучшение трудовых отношений во всей американской промышленности, евангелистская роль, которой он наслаждался гораздо больше, чем запугиванием профсоюзов. Начав придерживаться высоких принципов, он продал свои акции в «Юнайтед стейтс стил» во время забастовки 1920 года, когда руководство не захотело отказаться от политики круглосуточной работы без выходных. Младший и Кинг подготовили планы по представительству рабочих и в «Стандард Ойл, Нью-Джерси», и в «Стандард Ойл, Индиана». Эбби даже жертвовала профсоюзам и фондам бастующих рабочих – что ее муж счел несколько чрезмерным. Когда по всей стране среди предпринимателей прокатилось движение за сохранение открытых предприятий в 1920-х годах, многие промышленники считали Младшего опасным либералом, даже при том, что, по мнению многих представителей профсоюзов, его союзы внутри компаний были ловушками для ничего не подозревающих рабочих.

В одном отношении работа Младшего с Макензи Кингом оказалась неудачной для семьи: она укрепила подозрения общества против Фонда Рокфеллера. С самого начала семья настаивала, что это будет народный трест, а не способ развивать идеи Рокфеллера. А так как работу Кинга заказал фонд, выглядело, будто Рокфеллеры воспользовались филантропией, чтобы придать внешний лоск легитимности своей деловой деятельности. После открытых слушаний фонд решил избегать экономических вопросов и концентрироваться на общественном здоровье, медицине и других безопасных сферах. Для усиления веры в автономность фонда в июле 1917 года Рокфеллер отказался от своего права делать отчисления основателя.

Во многом бойня в Ладлоу стала поворотным пунктом в истории семьи Рокфеллера благодаря Макензи Кингу, который освободил Младшего от строгого подчинения отцу. Он укрепил хрупкую веру Младшего в собственные суждения и дал ему почувствовать, что он человек сильный и способен управлять состоянием семьи. Кинг, вероятно, не преувеличивал, когда написал в дневнике о Младшем: «Я действительно думаю, что я ему ближе, чем кто-либо из знакомых ему людей» 70. Политически из погружения во вселенную Рокфеллеров Макензи Кинг вышел и с хорошими деньгами, и невредимым. В 1919 году в Канаде его избрали лидером Либеральной партии, а через два года он стал премьер-министром, прослужив на этом посту, приходя и уходя, рекордные двадцать два года и сформировав значительную часть современного канадского социально направленного государства. Как и многие советники Рокфеллеров, он с удовлетворением служил и своей совести, и своему банковскому счету.

Сага Ладлоу переплелась с последним неспокойным этапом жизни Сетти. Когда демонстранты штурмовали ворота Покантико, кроме прочих причин Рокфеллер встревожился и потому, что в доме лежала при смерти его жена. Младший уже собирался в свое искупительное путешествие в Колорадо, когда 12 марта 1915 года его мать умерла, и он был вынужден отложить поездку до сентября. Одну из первых записок с соболезнованиями прислала Матушка Джонс: «С Вами сочувствие той, кого тысячи людей называли «Матушкой» в то время, когда Ваше сердце скорбит о той, которая называла вас «Сыном»» 1. Через месяц сенатор Олдрич, покинувший Сенат в 1911 года, умер от инсульта, и Младший и Эбби погрузились в уныние двойного траура.

Сетти угасала многие годы. Когда в конце 1909 года она приехала в зимнюю резиденцию на 54-й Западной улице, 4, она уже была прикована к инвалидному креслу, и Младшему и Гарольду Маккормику пришлось поднять ее наверх по ступеням. Сетти в основном была прикована к кровати, ей требовалась круглосуточная сиделка, но по необъяснимым причинам она, как и ее муж, не желала консультироваться с ведущими врачами Рокфеллеровского института. Как показывает ее дневник, она страдала от ужасного множества недугов, в том числе от пневмонии, опоясывающего герпеса, пернициозной анемии и ишиаса. Недомоганий было так много, что невозможно было поставить один ясный диагноз.

Старший двойственно реагировал на ее хронические проблемы. Он бывал любящим и бесконечно терпеливым. Во время званых обедов он срывал цветок, извинялся, на цыпочках поднимался по лестнице и вручал его Сетти с какой-нибудь забавной подробностью из разговоров за столом. «Он был самым нежным и внимательным человеком в болезни и в горести, какого я знал, – сказал его сын. – Женщина не могла бы быть нежнее» 2. Когда у Сетти начался тягостный период, они остались старомодной парой, неизменно приветливой и учтивой друг с другом.

Но при всей своей преданности Рокфеллер часто уезжал, не желая отказываться от сезонной смены домов. Зимой 1909–1910 годов, на 54-й Западной улице, например, Сетти написала в своем дневнике: «Джон Ст. в Покантико, приезжает по воскресеньям» 3. Хотя, бывало, что он долго не появлялся – иногда целыми неделями, – Сетти не выражала горечи.