Андрей Мусалов - Хроники Даманского

Постепенно коллектив даманцев увеличился – подъехал Вася Каныгин, ещё несколько человек. Нас переселили в гостиницу «Россия». Там уже кормили в ресторане. Днём возили по трудовым коллективам – на предприятия, в институты, школы, военные училища, на встречи с писателями. Каждый день было два-три мероприятия. Везде приходилось выступать, отвечать на вопросы. Это было непросто – большинство ребят было из деревень, речам не обучены. В конце концов Каныгин стал отказываться куда-либо ездить. Парень он своевольный и упрямый – делайте, мол, что хотите, никуда не поеду, и точка! И вот, пока мы отдувались на митингах, Василий гулял по столице.

Недели через две нас привезли в Кремль – для вручения наград. Там нас встретили Председатель Президиума Верховного совета СССР Николай Подгорный, Секретарь Президиума Михаил Георгадзе. Перед церемонией награждения ко мне подошёл начальник политотдела Александр Константинов. Попросил, чтобы я сказал слова благодарности. Я ему в ответ:

– Да я сроду не выступал.

– Ничего-ничего. Скажи просто, по-солдатски…

После награждения, наша команда ещё неделю оставалась в Москве, а затем всех стали отправлять – кого дослуживать, кого – в запас, кого – на долечивание. Мне же предложили остаться на «сверхсрочную», старшиной заставы. Я возразил, что у меня и в роду-то военных не было. Тогда для меня звание старшины не было в почёте. На заставах старшин звали «кусками», их никто не уважал. Поэтому я упёрся:

– Пацаны меня не поймут!

А тогда только-только ввели институт прапорщиков. И мне сделали новое предложение – стать прапорщиком, командиром взвода. Я отказался и от этого. Мол, домой хочу. Тем более земляки из Кемерово всё время пишут, звонят – приезжай, родина ждёт! Сам первый секретарь обкома партии предлагал помочь с поступлением в институт, а затем – на комсомольскую работу, на партийную. Думаю, заманчиво, но я же неграмотный – образование, незаконченные десять классов. Это же учиться нужно, чтобы люди уважали.

«Даманцы» в Кремле. В центре Председатель Президиума Верхов ного Совета СССР Николай Подгорный

Перед самым отъездом на родину меня пригласил командующий Пограничными войсками генерал-полковник Павел Зырянов. Он прошёл множество испытаний, многое сделал для войск. Хороший был человек, такой задушевный!

Павел Иванович с ходу взял «быка за рога»:

– Если хочешь, уходи. Но нам не «в плюс», что такого человека на «гражданку» отпускаем. Нам нужен такой герой для того, чтобы помогал воспитывать молодёжь. А что ты получишь на гражданке? Сопьёшься! Потонешь в грязи с собутыльниками. Звезду потеряешь, и вся твоя слава кончится.

И Зырянов был прав! Когда от него вышел, то задумался. Вот сейчас приеду в деревню, и начнётся: давай – выпьем. А я в тот момент не всегда мог отказать. Решил – останусь в погранвойсках. Написал рапорт, а уже затем отправился на родину.

На следующий день, 29 апреля, приземлился в Кемерово. Там меня уже встречали родные и знакомые, комсомол и партия. Потом была первомайская демонстрация. И снова завертелось, как в Москве, – встречи, выступления. А 7 мая пришла телеграмма от КГБ, в которой сообщалось о присвоении мне звания «лейтенант», а также о том, что мне надлежит прибыть в Москву.

В столице я переоделся в офицерскую форму и отправился в Московское пограничное училище – на курсы политработников. После курсов мне дали назначение на Дальний восток, в Находку. По прибытии во Владивосток получил приказ – отправиться в Иман, рассчитаться в отряде и получить кандидатскую карточку. По пути попросил вертолётчиков забросить меня на 2-ю заставу. Это был конец июля. На заставе ещё оставалось несколько рядовых и сержантов, с которыми довелось служить. Пообщался с ними. Затем заставские офицеры пригласили к себе домой, накрыли стол. Захожу, а там не квартира, а склад! Битком всё забито подарками, которые граждане со всей страны слали пограничникам: разной одеждой, гитарами, баянами, электробритвами, шахматными досками. А на самой заставе ничего этого нет. Офицеры всё годное, что приходило в посылках, забрали себе. Тогда я им сказал: «Да пошли вы, крохоборы!» Развернулся и, не садясь за стол, ушёл.

Из Имана я вновь вернулся во Владивосток, откуда должен был отправиться к новому месту службы – на 16-ю заставу Находкинского погранотряда. Но тут до руководства округа дошли слухи о том, что китайцы планируют мою ликвидацию. Было принято решение отправить меня подальше от Китая – на западную границу, в Никельский пограничный отряд, замполитом 6-й заставы.

13 июня 1969 года двум заставам 57-го пограничного отряда были присвоены имена офицеров части, погибших в мартовских боях. 1-й пограничной заставе «Кулебякины сопки» было присвоено имя Героя Советского Союза полковника Демократа Леонова, а 2-й, «Нижне-Михайловке» – старшего лейтенанта Ивана Стрельникова.

Лидия Стрельникова вручает оружие молодым пограничникам

К тому времени взамен погибших и выбывших по ранению офицеров, были назначены новые. Начальником отряда стал подполковник П. Алексеев. 2-ю заставу возглавил старший лейтенант Л. Пахило. Однако на 1-ю заставу начальника назначить было можно только после поступления Виталия Бубенина в академию, поэтому её долгое время возглавлял временно исполняющий обязанности заместитель – лейтенант Александр Кочкин. Он рассказывает:

– В ноябре 1969 года меня назначили начальником заставы. Затем я длительное время оставался единственным офицером на заставе. Подразделением командовали я, да старшина старший сержант Валентин Москалёв. Позже его назначили замполитом присвоив звание младшего лейтенанта. А на должность старшины прислали сержанта Козловского.

Было не просто. Прослужив два года заместителем у В. Бубенина, я приобрел какой-то опыт, многому у него научился. Но многого и не знал. Первое время явно не хватало суток, чтобы все успеть. Поначалу не получалось у меня работать так, как у Виталия Дмитриевича. Тогда мы, вместе с секретарем комсомольской организации ефрейтором А. Рудко, провели оценку реальных возможностей каждого пограничника, кто на что способен. С учетом этого я перераспределил хозяйственные и другие обязанности, добился назначения командирами отделений двух рядовых, присвоив им звания сержантов. Они немного говорили, но хорошо службу несли и делали все как надо. Принцип «делай как я» стал главным. И вот тогда я по-настоящему почувствовал заставу как единый и слаженный организм, которому любые задачи по плечу.