Андрей Мусалов - Хроники Даманского

Хватало и бытовых трудностей. На 70 человек личного состава, было всего 24 пары годных для носки сапог. Не хватало полушубков, фуражек. Получилось так, что одновременно на заставе служили военнослужащие четырех призывов, что вызывало определённые сложности. Кроме того, через «Кулебякины сопки» за время пограничных провокаций прошло большое количество прикомандированных. Зимой общая численность размещавшихся на заставе пограничников иногда превышала 300 человек. По этой причине много чего недоставало, как из имущества, так и продовольствия.

Больше всего беспокоила недостача мяса – 150 кг и еще кое-каких продуктов. Что делать? Я предложил начальнику продовольственной службы отряда шум не поднимать, а мяса на заставу, начиная с октября, не присылать. Недостачу я решил устранить до конца года – за счет охоты. Но тот, всё равно, пригнал груз мяса. Я приказал погрузить его в вертолёт и отправить обратно – в отряд.

В октябре на заставу с группой офицеров приехал начальник политотдела отряда подполковник Алексей Константинов. Я доложил об обстановке на границе и о состоянии дел на заставе. В конце доклада я сообщил, что отправил двух человек на охоту. Александр Дмитриевич возмутился: «На какую ещё охоту?» Я объяснил ему ситуацию с мясом и способ её решения. У меня служили два бывших охотника-сибиряка. Периодически на катере я забрасывал их на фланг по реке, а дальше они шли дозором по тылу. Если по пути к заставе охотники обнаруживали дичь, то старались её подстрелить. А если браконьеров, то задержать, как нарушителей пограничного режима. На сей счёт была договорённость с охотоведами. Периодически удавалось добыть изюбря или кабана. Таким образом застава регулярно снабжалась мясом.

Константинов поинтересовался – откуда боеприпасы для охоты? Я открыл склад, который был доверху забит ящиками с патронами. Их бросила Советская армия, когда покидала участок заставы. Когда в тайге сошёл снег, мои подчинённые обнаружили горы боеприпасов.

Обилие боеприпасов позволило качественно готовить личный состав. Каждую среду проводилась огневая подготовка. Неудивительно, что во время сдачи контрольно-проверочных упражнений каждый выполнял нормативы на «отлично». Некоторые даже умудрялись стрелять «навскидку» и точно клали пули в центр мишени.

За три дня работы на заставе полковник Константинов изучил все досконально и предложил назначить меня начальником. Результатом стал вызов меня в округ на утверждение начальником заставы членами военного совета. Хорошо помню беседу с генералом Г. Сечкиным. На мои попытки сказать, что рановато мне быть начальником такой заставы он заявил:

– Командуешь, ну и командуй. Но если не справишься и завалишь дело, спуску не дадим. Не забывай, это правофланговая застава округа и носит имя героя, начальника отряда.

Так, прокомандовав девять месяцев (со 2 марта по 3 декабря 1969 г.) 1-й заставой, в 23 года я стал ее начальником еще на три года. Первый год все невзгоды и радости мы делили с замом по боевой подготовке Григорием Денисенко, очень хорошо понимая и поддерживая друг друга. В 1970 году, благодаря ему мне разрешили отгулять весь отпуск, и я женился на однокласснице.

Григорий тоже женился и перевелся в Москву. И остались командовать заставой я и прибывший с гражданки старший сержант сверхсрочной службы Валентин Москалев. Когда-то он служил срочную с Константиновым на западной границе, уволился, поступил в Вологодский молочный институт и, будучи секретарем комитета комсомола, с трибуны призвал ехать на Даманский.

Ему сказали, ты поезжай, и он приехал. Сначала был назначен старшиной, а потом замполитом заставы с представлением к званию младший лейтенант. А на должность старшины прислали сержанта Козловского, который одно время обогнал в воинском звании Москалева, став старшиной. Начальник заставы – лейтенант, замполит – старший сержант и старшина заставы – вот командование именной заставы. Справлялись.

Мне во многом помогала жена, Капитолина Николаевна. Фельдшер по специальности она успела поработать в сельской местности на Вологодчине, два года была секретарем райкома комсомола, а теперь стала фельдшером заставы. И конечно, к ней в первую очередь шли ребята не столько с болячками, сколько за сочувствием и советами по различным вопросам, особенно после получения писем с родины.

Как и положено жене пограничника, она наравне с солдатами освоила стрелковое дело. Как-то для проведения контрольных стрельб на заставу приехал начальник отделения боевой подготовки отряда майор А. Куприянчик. Застава построилась. На левом фланге, как и положено при выходе на стрельбище фельдшер с санитарной сумкой.

Куприярчик сказал:

– Наверное, муж стрелять не даёт.

Она отвечает:

– Отчего же, даёт! Вот из гранатомета настоящей гранатой не стреляла. Только трассирующими пулями по мишени танка. Разрешите?

В подтверждение своих слов она отправилась на огневой рубеж, где точно поразила центр мишени инертной гранатой! Тогда Куприянчик говорит:

– Всем стрелять, как жена начальника заставы!

В 1971–1972 годах боеготовность заставы, состояние охраны границы и уровень боевой и политической подготовки неоднократно проверяли комиссии из отряда и округа. Но тут у меня были хорошие помощники выпускники Алма-Атинского высшего пограничного училища. Замполит лейтенант Ю. Каменев и зам по боевой подготовке Л. Кащеев.

1 декабря 1971 года родился наш первый сын. Когда сын родился, нам, с супругой в течение полутора месяцев никак не удавалось выехать с заставы. Всё это время сын оставался незарегистрированным. Зато когда появилась возможность добраться до ближайшего сельсовета, то в метрике малыша было записано: «Родился на пограничной заставе имени Д.В. Леонова». А через месяц появился первенец у Кащеева и через полгода дочь у Каменева. Это еще больше сдружило не только офицеров, но и наши семьи.

Начальником заставы «Кулебякины сопки» я был до 1 сентября 1972 года. Затем был назначен на должность заместителя начальника мангруппы по сменному варианту. В то время в пограничных войсках проводился эксперимент по охране границы вахтовым методом. Отряд был поделён на четыре мангруппы, в состав каждой из которых входило четыре заставы. Две охраняли рубеж, а две находились в тылу. Через какое-то время они менялись.

Эксперимент привел к существенному ухудшению качества охраны границы. В нашем отряде, переименованном, к тому времени из Иманского в Дальнереченский, вместо восемнадцати застав осталось шестнадцать. А непосредственно на границе их было только восемь! Здания застав были заняты личным составом через одну. Некоторые строения оказались заброшены и постепенно стали разрушаться. Кроме всего прочего, целая неделя уходила на процедуру смены – передачи материальных ценностей, участка границы и т. д. Постоянно не хватало офицеров, из-за чего каждый из них мог нести службу до двадцати суток! К счастью, этот эксперимент был признан неудачным и быстро завершился.