Дженнифер Уорф - Посреди жизни

Тромбоз происходит из-за отвердевания и сужения мозговых артерий. Возникают хронические и острые нарушения кровоснабжения мозга. Когда происходит закупорка мелких мозговых артерий, наблюдается медленное, прогрессирующее ухудшение мозговых функций, время от времени перемежающееся эпизодами или приступами, которые называются транзиторными ишемическими атаками (ТИА) или микроинсультами. Сейчас инсульты, вызванные тромбозом, встречаются реже, потому что высокое кровяное давление и отвердевание артерий можно рано диагностировать и корректировать с помощью лекарств.

Эмболом называют какой-то объект, свободно плавающий в кровотоке. Эмболами могут быть пузырьки воздуха, частички жира, некротизированные фрагменты опухоли, но чаще всего это сгустки крови. С возрастом кровь густеет, течет медленнее, пульс становится нерегулярным, и это отличные условия для формирования сгустков. Когда эмбол достигает артерии, слишком узкой для него, он застревает в ее просвете, и ткань впереди него не получает кислорода и погибает. Такая закупорка может случиться в любом месте организма, но если затронута одна из мозговых артерий, произойдет инсульт. Он может быть легким или тяжелым – все зависит от конкретного участка мозга и от размера пораженной области. Инсульты из-за эмболов сейчас тоже случаются реже благодаря профилактическим мерам – приему лекарств для разжижения крови, таких как варфарин, и опять-таки лекарств, снижающих артериальное давление.

Геморрагический инсульт – инсульт, вызываемый кровоизлиянием, – нельзя предсказать и нельзя предотвратить. Он происходит из-за разрыва «слабого места» в мозговой артерии. У всех нас есть такие слабые участки в кровеносных сосудах, и обычно с ними никаких проблем. Но прочность всей цепи зависит от прочности ее самого слабого звена, и с кровеносными сосудами все точно так же. Если приложить силу, самое слабое звено в цепи сломается. Может случиться, что слабый участок артерии разорвется и кровь станет изливаться в окружающие области тела. Это может произойти в любой артерии, в любом месте организма, и от расположения этого участка будут зависеть последствия. Если разрыв произойдет внутри черепа, это инсульт. Такое может случиться совершенно неожиданно и в любом возрасте.

Я была старшей палатной медсестрой в лондонской больнице Элизабет Гарретт Андерсон для женщин, когда туда доставили миссис Догерти. Глубокая кома, бесцветная и холодная кожа, покрытая по́том. Температура, давление, пульс и дыхание были много ниже нормы. Мы думали, что долго она не протянет: такой тяжелый инсульт обычно бывал смертельным. Врач-стажер, которая присутствовала при поступлении миссис Догерти в больницу, вслух сказала то, о чем я думала: «Лучше всего для нее будет, если мы просто дадим ей спокойно умереть. Но я должна сделать люмбальную пункцию, чтобы поставить диагноз». И пункция показала, что в спинномозговой жидкости много крови – это был геморрагический инсульт.

Мы связались с ближайшими родственниками. Джейми сразу же сорвался с работы и приехал в больницу, но Присцилла была в Дареме, а Мэгги – на журналистском задании. Мисс Дженнер, хирург-консультант, объяснила Джейми, что перспективы неясны, но можно сделать краниотомию, то есть трепанацию черепа, чтобы отсосать кровь и скопившуюся жидкость и снизить внутричерепное давление.

Джейми выглядел очень встревоженным, так что мисс Дженнер объяснила ему, что трепанация черепа – это несложная операция, ее проводили еще с доисторических времен, а отсасывание лишней крови не займет много времени и позволит снизить давление на мозг – так что это нужно, если у миссис Догерти есть хоть какой-то шанс на выздоровление. (Мисс Дженнер была хирургом общей практики. Но для той операции, которую она предлагала, не требовался специалист-нейрохирург. Тем более что в 1960 году хирурги общей практики играли куда бо́льшую роль, чем в наши дни.)

Джейми попросили дать согласие на операцию. Он колебался.

– Я не уверен, что она желала бы этого. Она не хотела бы стать беспомощной, это точно. Ей восемьдесят два года, у нее была полноценная и активная жизнь, и ей самой наверняка хотелось бы уйти тогда, когда она еще способна двигаться и радоваться.

Мисс Дженнер засомневалась.

– Да, это всегда непросто… Возможно, это самый сложный выбор, который вам вообще предстоит. Лечить или не лечить? Вмешаться или оставить в покое? Но одно я знаю точно: если мы не будем действовать немедленно, ваша мама не доживет и до завтра.

Бедный Джейми. Все бремя решения легло на его плечи. Инстинкт советовал ему оставить все как есть, но он не мог этого сказать. Ему нужна была помощь.

– Мне нужно поговорить с сестрой. Я позвоню ей в офис. Господи, пусть она будет там!

Он пошел звонить Присцилле, которая, к счастью, была на месте. Джейми рассказал ей о том, что произошло, и о словах врача. Она незамедлительно и без колебаний ответила:

– Операция нужна. Ты должен подписать согласие. Насколько я понимаю, мы не можем лишить ее шанса выжить – не только с моральной, но даже с юридической точки зрения.

После этого Джейми без колебаний дал согласие на операцию.

Он остался в больнице и снова долго разговаривал с сестрой по телефону. Присцилла объяснила, что не может приехать в Лондон немедленно: ей нужно завершить работу, которую она не хочет передавать подчиненным, а в больнице от нее все равно никакой пользы. Джейми связался и с другой сестрой, которая, услышав новости, безудержно разрыдалась: «Мамочка, бедная мамочка! Я прямо сейчас приеду».

День тянулся и тянулся, час за часом. Джейми все время думал о том, что произошло с его матерью. Она казалась мертвой, но все-таки была жива, потому что шумно, с усилием дышала, и слышать это было невыносимо. Однако профессионализм и спокойствие медиков немного придавали ему уверенности. Он уверял себя: с ней все будет в порядке, ведь она столько всего уже перенесла в жизни, она такая крепкая!

Операцию провели под общей анестезией. Череп вскрыли, кровь и жидкость удалили, но источник кровотечения обнаружить не удалось. И хотя рентгеновские снимки были сделаны со всех сторон, ничего определенного они не показали. Судя по клиническим симптомам, кровотечение произошло в левой части мозга, но затем оно прекратилось. Дальнейшие исследования были бессмысленны, поэтому отверстие в черепе закрыли, рану зашили, и миссис Догерти была возвращена в палату.

Мы приготовили для нее отдельную палату и положили ее на кровать. Ее дыхание было более спокойным, чем прежде, но очень редким, а выглядела она даже хуже из-за того, что была обрита. Повязки были в пятнах крови из-за обильного кровотечения из мелких сосудов волосистой части головы. Две дренажные трубочки все еще оставались на месте и торчали наружу. Ей поставили две капельницы, одну с физраствором, другую с кровью, а через ларингеальную маску ей непрерывно подавался кислород. Честно говоря, она была не очень похожа на человека!