Игорь Гарин - Непризнанные гении

Озарение, нисходящее на величайших учителей человечества — Будду, Моисея, Христа — является приоритетным условием возникновения духовных движений, охватывающих затем большую часть человечества. Без просветления гениальных и харизматических пророков не было бы великих религий — буддизма, иудаизма, христианства, ислама. Озарение — необходимое условие любого духовного прорыва, в том числе научного или художественного: истина, в которую поверят миллионы, сначала вспыхивает в сознании одного и лишь со временем покоряет мир. Харизмы Единственного хватает на всех!

Сказанное полностью относится к гениальным художникам и поэтам. Озарение является, в сущности, декларацией необходимости инсайта для тех преобразователей мира, которые затем поведут за собой человечество или значительную его часть на протяжении сотен и тысяч лет. Просветление, озарение, экстаз — состояния, которое пережили не только великие пророки и творцы религий. Без этого невозможно появление божественной поэзии, музыки, величайших книг, написанных людьми — от «Града Божьего» и «Исповеди» Блаженного Августина до творений Д. Джойса и Т. С. Элиота.

При всей невыразимости мистического опыта, практически все вершинные произведения человеческого гения буквально пронизаны символами « иного » — Данте, Донн, Гонгора, Блейк, Гёте… Символы — мосты между реальным миром и миром идей, между плотью и духом, между жизнью и смертью. Они во многом сродны с эйдосами Платона. Символы — это язык, на котором Бог говорит с человеком.

Цель искусства — создание символов, облегчающих проникновение в глубины человеческие, в донные срезы существования, в недра бессознательного, где, собственно, происходит всё самое главное в жизни человека. Художник — спелеолог человеческих душ, в которых изредка встречается с Богом. У М. Хайдеггера мысль о божественности поэзии выражена следующим образом: «Поэтически проживать» означает находиться в присутствии богов и быть затронутым близостью сущности вещей.

Гений располагает эйдосы-символы в новом порядке, делает платоновское «припоминание» неистощимым источником творчества, считая Мировую Память и коллективное бессознательное своей собственностью. Коллективное бессознательное — открытость человеческого сознания трансцендентным ценностям и переживаниям [21] В настоящее время создана трансперсональная психология, посвященная изучению такого рода явлений человеческого сознания. . Живое присутствие всего существующего в собственной душе, активное воображение, дар второго зрения, способность видеть невидимое — всё это неотъемлемые качества гениальности.

Сказанное в полной мере относится и к науке. «Открытие в науке, — писал А. Эйнштейн, — совершается отнюдь не логическим путем; в логическую форму оно облекается лишь впоследствии, в ходе изложения. Открытие, даже самое маленькое, — всегда озарение. Результат приходит извне и так неожиданно, как если бы кто-то подсказал его». Кстати, категория «непостижимого» играла большую роль в научном творчестве самого Эйнштейна, и хотя он никогда не писал о своем опыте расширения сознания, некоторые его идеи действительно являются озарениями, возникшими в холотропных состояниях озарения.

Гениальные произведения, за редкими исключениями, создаются людьми, испытавшими визионерские переживания, или содержат в себе сверхъестественную силу, воздействующую на сознание людей через сотни и тысячи лет после их создания. Восхищение, которое рождается в нас от поэзии Данте, полотен Рублева или «Джоконды» Леонардо да Винчи, мистично по своей природе: сама по себе красота не может нести в себе такой заряд энергии, который поистине неисчерпаем. Ибо искусство, мастерство — божественный дар, питаемый глубочайшими переживаниями, которые сохраняются и иррадиируют вечно.

Мистические феномены сродни символическим образам искусства, галлюцинациям музыкантов и поэтов, способам передачи поверхностному сознанию глубинных движений Мировой Души. Они являются визионерскими переживаниями, возникающими на самых высоких уровнях сознания. Как художественное полотно рождается не столько движением кисти, сколько сокровенным взаимодействием творящего гения с внутренней красотой истины, так мистическое видение — Небесной Афродиты у Плотина, Вечной Мудрости у Сузо, образа Христа у святой Терезы, персонажей пророческих книг у Блейка, Софии у В. Соловьева — связано со способностями высшего сознания соприкасаться с Божественной Мудростью, Космическим Разумом или Всепорождающей Пустотой. «В артистических натурах состояние мечтательности легко проявляется посредством видений: мысль как бы воплощается в образную, звуковую или ритмическую структуру».

Автоматическое письмо, с помощью которого Иоанн Богослов творил Апокалипсис или Екатерина Сиенская экстатический «Диалог», ничем не отличается от творческих методов поэтов и музыкантов пушкинского и моцартовского типа, изливающих божественное слово или божественные звуки. Мышление, чувства и желания человека — это его связи с Космическим Разумом, отражением которого являются наши мысли и интуиции. Р. Штейнер называл это Мировым круговоротом духа, нашей глубинной обращенностью к Богу.

Согласно антропософии, человек является носителем сокровенных духовных сил, причем «всё тело человека построено так, что в органе духа, в мозгу, оно находит свой венец». Понять строение человеческого мозга можно лишь в связи с его функцией — быть орудием высшего духа. Физическое тело временно, дух же вечен, принадлежит «иному», сверхчувственному миру и подчиняется закону метемпсихоза. В человеке он проявляется с помощью физических механизмов мозга. Человеческая природа, по Р. Штейнеру, имеет чувственную и сверхчувственную стороны, и цель его медитативной практики и сосредоточения — узреть в себе высшее существо, способное войти в контакт с мировым Целым. В этом и заключается сущность гениального творчества.

Бессловесность творческого акта состоит в способности достигать единения с Высшим, а не рассуждать о нем. Главная отличительная черта творца — быть, а не знать: быть в мистическом состоянии, а не разглагольствовать о нем. Мистик, — свидетельствует великий поэт Сан Хуан де ла Крус, — вступает в контакт с Божественным и таким образом чувствует и ощущает Самого Бога. Выражение этих чувств и ощущений вторично по отношению с ними самими.

У. Б. Йитс считал, что границы человеческой памяти подвижны и что наши воспоминания — часть одной Великой Памяти, памяти самой Природы. Как уже отмечалось, Великое Сознание и Великая Память могут быть выявлены через символы. Великая Память — это и хранилище платоновского анемнезиса, божественных истоков души, и путь в иные миры , и «связь времен» и — одновременно — источник юнговских архетипов, унаследованных «идей», архаических образов коллективной человеческой памяти, совокупного бессознательного.