Георгий Санников - Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

К сожалению, на выборах в Народную палату ГДР в марте 1990 года СЕПГ получила только 14 процентов голосов. Население ГДР больше не верило коммунистам. Советско-германская дружба в ГДР оказалась не такой прочной. Вновь избранные депутаты никогда не были искренними друзьями Советского Союза. Они дружно проголосовали против политики СЕПГ, и большинство из них повернулось в сторону Запада. Они, наверное, надеялись, что ФРГ тут же одарит их своей братской любовью и бананами, которые в социалистической Республике были в дефиците.

Большое влияние на формирование Маркуса-Миши как личности оказала советская школа имени Карла Либкнехта, где преподавание велось на немецком языке. В этой школе в основном учились дети коммунистов-эмигрантов из Германии и Австрии. Время учебы в школе Миша считал самым счастливым и прекрасным. Сильный педагогический состав. Отлично функционировавшие пионерская и комсомольская организации. Здесь он вступал в комсомол. Неожиданное тихое и незаметное исчезновение некоторых учителей, секретаря партийной, а затем комсомольской организаций навсегда запало в душу, как будто туда плеснули чем-то нехорошим и дурно пахнувшим. Никто ничего не знал, но потом шепотом говорили, что они — враги народа. Ученикам тех классов, в которых работали эти «тихо исчезнувшие», они запомнились как настоящие коммунисты, так, во всяком случае, им казалось. Их любили и уважали за индивидуальное внимание к каждому ученику, знание своих предметов, увлекательную методику преподавания и, как понимали ученики, идеологически правильное объяснение многочисленных политических событий, потрясавших мир и тогдашнее советское общество.

Школу оканчивает с отличием. Как тысячи комсомольцев, бредит небом и учебу в МАИ сочетает с занятиями в аэроклубе. Он — парашютист… Война. Почти все семьи немецких политэмигрантов вывозят из Москвы на спецпоселение в отдаленные районы Казахстана. Маркуса от этой участи спасает имя отца, выполняющего задание Коминтерна. Он продолжает учебу в МАИ в Алма-Ате. Юноша тяжело переживает отказ отправить его на фронт. Его сверстники-студенты — там, а он — в глубоком тылу.

Неожиданный вызов в распоряжение Коминтерна вселяет в него радостную надежду. С весны 1942 года Миша под конспиративным псевдонимом Курт Ферстер — курсант разведывательнодиверсионной спецшколы Коминтерна. Романтики и интернационалисты, преданные до конца идее победы коммунизма во всем мире, они в то же время не были зашоренными, необразованными фанатиками. Измотанные физически изнурительной спецподготовкой, они в редкие часы свободного времени с увлечением изучают философские течения и работы предшественников марксизма, спорят о судьбах человечества, религиозных учениях и Боге. Эти молодые люди уже изначально были заряжены энергетикой романтического энтузиазма от своих родителей-коммунистов, советской школы. Они спешат как можно скорее не щадя жизни вступить в бой с фашизмом. Они мечтают о будущем справедливом обществе, чтобы жить в нем по собственным убеждениям, но не по принуждению…

Их готовят для заброски в Германию. От верной гибели Мишу спасает решение Москвы распустить Коминтерн и его спецшколу. Это произошло в мае 1943 года. Сталин уступил давлению союзников. Теперь они будут десантироваться только на оккупированной вермахтом территории, где действуют Красная армия и партизаны. Позже Миша узнает, что все ранее закончившие школу и сброшенные на парашютах в Германию и Польшу погибли в гестапо, так как их радиокоды изначально были расшифрованы абвером. Поэтому еще до роспуска Коминтерна заграничное руководство КПГ решило больше не посылать молодых людей, заранее обреченных на провал.

И снова неожиданность — его откомандировывают в Москву и зачисляют в специальную небольшую группу тех, кого планировалось использовать в Германии после войны, а пока Миша работает диктором и комментатором на радиостанции КПГ «Дойчер Фольксзендер». В спецшколе Коминтерна Миша влюбился в дочь известного немецкого коммуниста, убитого нацистами в Дахау, — Штенцера. В Москве они поженились. Эмми вскоре направляют на фронт, где на передовой она вела через громкоговорители передачи по разложению солдат вермахта. Была ранена и после выздоровления вернулась в Москву к мужу. В Берлине, куда Миша прибыл вместе с группой руководителей КПГ, он работает на вновь созданном берлинском антифашистском радио. Пишет внешнеполитические обзоры, руководит несколькими редакциями. Выступает как комментатор под псевдонимом Михаэль Шторм. Разрушенная Германия, разбитый Берлин казались Мише Вольфу чужой страной. Московские друзья и русские красноармейцы были ему ближе берлинцев. И все же он чувствовал, что именно Германия оставалась для него настоящей Родиной. И он должен жить и работать здесь, осуществляя то, к чему его готовили школа, Коминтерн, опытные немецкие коммунисты в Москве. Вольф самостоятельно готовил программы и выходил в эфир. Осуществлявшие контроль советские офицеры разрешали практически все, кроме откровенных передач об отношении народа к советским оккупационным властям, о грабежах и изнасилованиях, особенно в период боевых действий Красной армии, а также об акциях возмездия по отношению к населению. По мнению Вольфа, надо было бы некоторые случаи комментировать и объяснять, чтобы пресекать чудовищно раздутые и постоянно циркулировавшие слухи. Мише были непонятны требования советских товарищей полностью транслировать многочасовые выступления министра иностранных дел Вышинского, других советских руководителей. Немецкие слушатели тут же переключались на волну РИАС (радиостанция в американском секторе), передачи которой были значительно короче и информативнее с учетом немецкой ментальности. Миша был уверен, что лучше было бы комментировать с нужными вставками подобные выступления советских лидеров. Но кураторы имели жесткое указание Москвы, а СЕПГ поддерживала эту линию и вообще запрещала информацию о любых конфликтных ситуациях.

Участие Миши в качестве корреспондента на Нюрнбергском процессе, просмотренные им сотни кинодокументов наложили особый отпечаток на его мировоззрение. Сильное впечатление оставили показания выживших жертв. Он знал и раньше о зверствах нацистских преступников, но и представить себе не мог, что сидевшие на скамье подсудимых внешне, казалось бы, нормальные люди разрабатывали, принимали и проводили в жизнь расовые законы об уничтожении целых народов всюду, куда ступала нога немецкого солдата. Мозг отказывался воспринимать страшные сцены кинохроники, показывающей беснующуюся в психоистерике безликую, опьяненную от счастья видеть своего фюрера толпу его соплеменников, говорящих и думающих на одном с ним, Мишей, языке, таких же немцев, как и он. Ему было известно, что многие в советской зоне оккупации не восприняли приход Красной армии как освобождение от фашизма, сожалели о поражении Германии, об утрате ими того образа жизни, который дал им Гитлер. И это несмотря на войну, огромные потери вермахта на Восточном фронте, где была перемолота основная живая сила армии и военной техники Германии. Через 16 лет после войны, до постройки стены в Берлине и укрепления границ ГДР, на Запад переместилось более восьми миллионов его земляков, вначале спасаясь от наступающей Красной армии, а затем покидая ГДР по разным на то причинам.