Бронни Вэр - Пять откровений о жизни [litres]

Это было простое письмо, но в нем Дорис высказала все, что хотела. Тем же вечером я позвонила сыну Элси и передала это сообщение. Позже он перезвонил и рассказал, что, слушая его, Элси радостно улыбалась. Я передала это Дорис, которая тоже довольно заулыбалась.

В течение нескольких недель я разыскала еще двух подруг, но к несчастью, они обе уже умерли. Дорис лишь кивнула, узнав об этом. Вздохнув, она произнесла: «Ну что же, этого следовало ожидать, солнышко».

Я решила непременно отыскать последнюю подругу. Поиски в интернете и звонки долго не приносили никакого результата. Сколько я ни звонила по разным номерам, мне вежливо отвечали: «Извините, фамилия наша, но у нас такой нет».

Пока шли поиски, я навещала Дорис два раза в неделю. Как только я садилась рядом, она всегда сразу же брала меня за руку и не отпускала, пока я не уходила. Иногда, волнуясь, что я могла бы получше проводить время, она пыталась скорей со мной проститься или убеждала не приходить вовсе. Когда я в ответ уверяла ее, что тоже получаю от наших встреч массу удовольствия, она с облегчением вздыхала. У стариков можно многому научиться – они столько пережили. Разве я могла не получать удовольствие от наших чудесных бесед? Они меня просто завораживали.

Наконец в моих поисках последней подруги Дорис наступил прорыв. Мне перезвонил пожилой мужчина, который когда-то жил по соседству с Лоррейн. Он рассказал, в какой район переехала ее семья, и я тут же ее нашла. Когда я позвонила по найденному номеру, мне ответила сама Лоррейн! Я объяснила, кто я и почему звоню, и она ахнула от радости. Я с удовольствием согласилась передать Дорис ее номер.

Разумеется, я сразу же поехала к Дорис. Обняв ее, я с широкой улыбкой протянула ей листок бумаги с именем и номером телефона Лоррейн. Она снова схватила меня в объятия и прижала к себе. Это был незабываемый момент. Я бросилась за телефоном. Перед тем как звонить, я предупредила Дорис, что не хочу подслушивать чужой разговор и выйду из комнаты. Она протестовала, но без особого энтузиазма, и я видела, что она не против: она была слишком взволнована. Впрочем, она попросила меня подождать, пока Лоррейн ответит. Мы заранее обнялись на прощание, а потом я с бьющимся от волнения сердцем набрала номер.

Прижав трубку к уху, Дорис просияла от радости, услышав подругу. Хотя голоса обеих женщин выдавали их возраст, можно было подумать, что это болтают две девчонки: они перебивали друг друга и постоянно хохотали. Я немного прибралась в комнате и слонялась без дела, под впечатлением от этого невероятного счастья. Наконец, я собрала волю в кулак и вышла. В дверях я молча помахала Дорис, лучившейся счастьем. Она на секунду оторвалась от трубки и сказала мне: «Спасибо тебе, солнышко. Спасибо». Я кивнула, улыбнувшись так широко, что у меня заболело лицо. Шагая по коридору, я еще некоторое время слышала смех Дорис, пока дверь ее комнаты не захлопнулась. По дороге домой я не могла стереть с лица счастливую улыбку.

Погода стояла чудесная, и мне захотелось пойти поплавать. Все время, что я купалась, наслаждаясь водой, меня не покидало прекрасное настроение. Я вернулась домой вскоре после захода солнца, и тут зазвонил телефон. Это была Ребекка, приятная медсестра из дома престарелых, с которой я познакомилась в тот же день, что и с Дорис.

Она звонила сказать, что милая Дорис умерла несколькими часами раньше, во сне.

По моим щекам покатились слезы, но я все равно порадовалась за Дорис, ведь она умерла счастливой.

Поразительно, как может измениться человеческая жизнь за совсем короткий промежуток времени. Когда я думаю о той одинокой старушке, с которой познакомилась в первую ночь в доме престарелых, и о смеющейся женщине, которую я обняла на прощание в ее последний день, я чувствую такое удовлетворение, какое невозможно купить ни за какие деньги.

В домах престарелых по всему миру живут тысячи чудесных, но очень одиноких людей. Есть также немало молодых людей, обреченных на жизнь в стенах домов инвалидов. Молодые или старые, эти люди отчаянно нуждаются в новых друзьях, и всего пара часов общения в неделю способна кардинально изменить последнюю главу их жизни. Конечно, в идеале люди вообще не должны попадать в дома престарелых и дома инвалидов, но к несчастью, это не всегда возможно. В таких заведениях много людей, которых там быть не должно, – от них просто в некотором смысле избавились. Смотреть на это невыносимо. Но если вы уделите этим людям чуть-чуть времени, вы можете в корне изменить их жизнь.

Мне показалось, что Дорис выбрала идеальный момент для ухода. Просто настал ее час, и она как раз была очень счастлива. Мы сыграли в жизни друг друга те роли, которые должны были сыграть, и за это я всегда буду ей благодарна. Она была очаровательной женщиной.

Вскоре после ухода Дорис я познакомилась и с Лоррейн. Мы сидели в кафе под деревьями и разговаривали о Дорис и вообще о жизни, пока ей не пришло время отправляться домой. Лоррейн рассказала, что в тот памятный день они болтали по телефону битый час и расстались чрезвычайно довольные друг другом. Было безумно приятно познакомиться с лучшей подругой Дорис. И конечно, познакомиться с самой Дорис тоже было большой удачей.

Надеюсь, что на той стороне она вновь встретилась со всеми своими подругами.

Лихорадочный ритм жизни в Сиднее меня немного утомил. Предложений следить за домами как раз не было, так что на месте меня ничего не удерживало, и я перебралась немного южнее: в Мельбурн. Я уже несколько лет там не бывала, и оказалось очень приятно вернуться и вновь окунуться в его творческую атмосферу, а также повидаться со старыми друзьями. Выяснилось, что в Мельбурне уже наслышаны о том, как хорошо я слежу за чужими домами, так что у меня очень быстро появилось несколько предложений.

Первый дом, в котором я поселилась, принадлежал Мари, моей бывшей начальнице в сиднейском центре для беременных. Он находился примерно в часе езды от Мельбурна, на живописном полуострове Морнингтон, и был полон энергии Мари, так что я сразу почувствовала себя в нем как дома. Стояла осень, и первые пару недель я провела за долгими прогулками по прибрежным скалам. Гуляя в толстой куртке и теплой шапке под порывами холодного океанского ветра, я очень остро ощущала себя живой. Это было невероятное наслаждение, и я проводила так бóльшую часть дня. Вечерами, сидя у камина в уютной комнате, я писала и играла на гитаре.

Я могла бы провести так всю жизнь, но мне нужны были деньги, и вот я вышла работать сиделкой у Элизабет. Ее судьба казалась мне ужасно печальной, но я старалась принимать тот факт, что разным людям выпадают разные жизненные уроки. То, что со стороны кажется трагедией, дает человеку возможность учиться и развиваться.