Дебби Харри - Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie

Однажды утром я напугала родителей. Должно быть, был выходной, и они немного заспались. Марта проснулась и плакала – хотела есть. Так что я прокралась на кухню и подогрела бутылочку с молоком – я же столько раз видела, как это делает мама, – а потом поднялась наверх и дала ее сестре. Родители, увидев это, всполошились: они решили, что ребенок обожжется. Но Марта спокойно лежала и радостно причмокивала… Так у меня появилась новая обязанность, которая стала моим вкладом в насыщенную утреннюю жизнь в нашем доме в Хоторне.

В то время Хоторн был центром моей вселенной. Мы особо не выезжали. Я ничего не смыслила в финансах, что естественно для маленького ребенка, и не понимала, что у нас мало денег и что родители пытаются накопить на дом. Я знала только, что меня снедает непреодолимая жажда путешествий. Я всегда была крайне любопытной и беспокойной. Мне так нравилось, когда мы все садились в машину и ехали на пляж в отпуск, а это почти всегда означало, что мы навестим родственников.

Однажды – мне было лет одиннадцать-двенадцать – мы поехали на отдых на Кейп-Код [5] Полуостров и одноименный залив на северо-восточном побережье США. . Остановились в меблированных комнатах вместе с тетей Альмой и дядей Томом, папиным братом. Моя двоюродная сестра Джейн была на год старше, и мы много смеялись, шутили и играли вместе. Как-то раз мы сидели перед зеркалом и по обыкновению делали друг другу прически. Потом мы крикнули родителям, что идем гулять. Вот только отойдя на приличное расстояние, мы вытащили кучу украденных помад и теней и тщательно преобразили себя в, как нам казалось, горячих штучек. В тот момент мы, наверное, напоминали двух сексапильных дамочек из «Шоу ужасов Рокки Хоррора» [6] Фильм Джима Шармена 1975 года, основанный на одноименном популярном британском мюзикле. . В ларьке мы купили роллы с лобстерами, после чего пошли гулять, любуясь своими отражениями в витринах магазинов. Но не только мы восхищались своими новыми образами: к нам решили подкатить двое мужчин. Они были намного, намного старше нас. Как мы потом узнали, им было сильно за тридцать. Сделав вид, будто не замечают, что нам нет и четырнадцати, они пригласили нас погулять вечером и сказали, что заедут за нами. Разумеется, мы не собирались называть им адрес, но подыграли и пообещали, что вернемся и встретимся с ними где-нибудь в другом месте.

Вечером, уже с отмытыми дочиста лицами, мы сидели в кровати в своих детских пижамах и играли в карты, когда в дверь постучали. Было около одиннадцати. Мы и не заметили, что те двое мужчин проследили за нами до дома и решили зайти. Думаю, к тому времени наши родители уже пропустили по несколько коктейлей и сочли все это чрезвычайно забавным. Так что они распахнули дверь, а в комнате были мы, дети. Вышло так, что мы не попали в слишком большие неприятности. А еще оказалось, что один из наших «ухажеров» – очень известный барабанщик, Бадди Рич. Позже я узнала: помимо того, что он был близким другом Синатры, в то время Бадди уже был женат на танцовщице Мари Аллисон. Они прожили в браке до самой его смерти в 1987 году, он умер от опухоли мозга в возрасте шестидесяти девяти лет. Вскоре после его визита в нашем почтовом ящике оказался большой конверт. Внутри были глянцевые черно-белые фотографии восемь на десять с автографом моего приятеля [7] Игра слов: Buddy – имя и buddy – приятель ( англ. ). , которого когда-то называли «величайшим барабанщиком, жившим на этой планете».

Сейчас, вновь оглядываясь на тот год, я понимаю, сколько всего произошло. Именно тогда я впервые вышла на сцену. Это был школьный спектакль «Свадьба Золушки». Роль Золушки мне не досталась, но я была солисткой и пела на ее с принцем свадьбе I Love You Truly – длинную балладу из фильма «Эта замечательная жизнь». Выйдя на сцену, я чуть не умерла от страха: все смотрят прямо на меня – дети, учителя, родители. Папа и мама с моей сестрой Мартой тоже были там. Но я взяла себя в руки. Так уж вышло, что я не прирожденная певица или сильная личность. То есть, думаю, внутренней силы мне на самом деле было не занимать, но внешне это не проявлялось, стеснялась я ужасно. Когда бы учителя ни подходили ко мне со словами «Ты так хорошо выступила!», мой горемычный мозг неслышно добавлял: «Да ладно? Вы с ума сошли, что ли?»

С балетом дела обстояли не намного лучше. Как и сотни других маленьких девочек, я мечтала стать балериной. Мама, с ее культурным детством, хотела, чтобы у меня тоже был подобный опыт, и постоянно рассказывала мне о знаменитых танцовщицах. Но на занятиях я всегда чувствовала себя очень скованно: я искренне считала себя слишком толстой, хотя это была абсолютная неправда. Просто у меня было сильное тело. И я не походила на нежную птичку, как другие девочки, которые выглядели такими милыми, совершенными и одинаковыми в своих маленьких пачках. У меня было ощущение, что я все проваливаю из-за того, что я такая пухлая и выделяюсь на их фоне.

И главное, что случилось в тот год: родители наконец-то купили небольшой дом, и мы переехали. Наш новый район не сильно отличался от старого и находился не так уж далеко. Но это был другой школьный округ, а значит, мне предстояло сменить школу.

Я и Марта

Непросто оказаться новенькой в шестом классе. Я никого там не знала, если не считать двух девочек, знакомых по скаутскому движению. Друзей у меня не было. Что еще страшнее, в школе Линкольна учились совсем по другой программе, более глубокой, чем в моей старой школе, так что мне приходилось много заниматься, чтобы не отставать от класса. Но я сказала себе, что и сквозь эту очень черную тучу пробивается луч света. Имя ему: больше никакого Роберта.

Роберт был новеньким в моей старой школе, и он очень отличался от всех: какой-то дикий, одетый в вещи, которые были ему велики. Они были очень неопрятными. Прическа тоже. Даже черты лица казались какими-то неопрятными. К тому же он страдал недержанием. При этом его сестра Джин обладала буквально идеальной внешностью: у нее были красивые вьющиеся волосы, она мило одевалась и хорошо училась, возможно даже лучше всех в классе. Роберт же получал такие ужасные оценки, что о них и говорить нечего. В классе он был изгоем. Как правило, его либо чурались, либо высмеивали.

Может быть, из-за того, что по сравнению с другими ребятами я была к нему не так жестока, Роберт на меня запал. Он начал провожать меня до дома. Иногда дарил мне маленькие подарки. Все это тянулось и тянулось. Когда мы переехали в новый дом и старая школа осталась позади, я думала, что на этом его преследования закончатся. Как бы не так. Помню, мы всего несколько дней прожили на новом месте, я стояла у двери. Моя сестра Марта что-то спросила у меня про Роберта, и я выложила ей все, что думаю о его навязчивом внимании. Я не знала, что в это время снаружи Роберт прятался за деревом. Он все слышал. Я никогда не забуду выражение шока и боли на его лице, когда он вышел из укрытия и кинулся прочь. Я чувствовала себя мерзко. Больше мы не виделись, но, по слухам, он так и остался в классе бельмом на глазу, а потом сдружился с другим изгоем. Они стали ходить на охоту. Через несколько лет, когда они баловались с ружьями в подвале дома Роберта, его друг застрелил его. Все это подали как несчастный случай: просто дети играли с оружием.