Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

А тем временем тайфун войны приближался. Ранним утром 3 октября 1935 года итальянские войска вторглись в Эфиопию. Муссолини желал объединить итальянские колонии Эритрею и Итальянское Сомали, взять под контроль Средиземноморский бассейн и север Африки (с последующей экспансией на юг), а также доказать собственную состоятельность как лидера, одержавшего победу в этой небольшой войне. Нельзя сказать, что ему это не удалось. Несмотря на значительное превосходство в живой силе, армия Эфиопии серьезно уступала итальянцам по части вооружения. На календаре была уже вторая треть XX века, а африканцы до сих пор использовали копья и луки. Имелось у них, правда, и огнестрельное оружие, но его большая часть была выпущена до 1900 года. Фашисты же не брезговали ни чем. Во время боев (вернее — бойни) у озера Ашанги они задействовали 140 самолетов, несших ипритовые бомбы.

Вторжение в Эфиопию напоминало избиение младенца и не могло не вызвать негодования международной общественности. Правда, дальше осуждений дело не пошло. Италию, поправшую Устав Лиги Наций, конечно, признали агрессором и даже ввели экономические санкции, распространявшиеся на запрет поставок вооружения и отдельных видов стратегического сырья, а также ограничение импорта итальянских товаров. Комментируя решение Лиги Наций, Черчилль скажет что «санкции оказались настолько неэффективными, что вызвали лишь раздражение дуче, не ослабив ни в малейшей степени его власти». Скорее наоборот, они лишь раззадорили Муссолини. Черчилль даже вспомнит по этому случаю известное изречение Макиавелли: «Люди мстят за мелкие обиды, но не за серьезные» [1960] См.: Черчилль У.С. Указ. соч. С. 121. .

Санкции и в самом деле оказались бесполезными, просуществовав всего восемь месяцев и не повлияв на прекращение войны. Но самым тревожным знаком было не это, а слабость и неспособность Лиги Наций регулировать международные конфликты. В конце 1937 года победоносная Италия спокойно вышла из состава Лиги. К тому времени оккупация Эфиопии была признана Латвией (первой, сделавшей этот шаг), Германией и Японией. В 1938 году оккупацию Эфиопии признает Великобритания. Однако еще в мае 1936 года Черчилль скажет, что «коллапс Эфиопии и ее успешный захват Италией знаменует собой завершение унизительной главы в британской внешней политике» [1961] См.: Письмо 2-му маркизу Линлитгоу от 7 мая 1936 года. Documents. Vol. 13. Р. 143. .

Самое же страшное заключалось в том, что захват Эфиопии был только началом. Как потом правильно скажет Черчилль, успех «блефа Муссолини» позволил «одному важному наблюдателю сделать для себя далекоидущие выводы» [1962] См.: Черчилль У.С. Указ. соч. С. 83. . Проявленная Лигой Нации недееспособность наполнила агрессивные планы Гитлера уверенностью. Но сейчас интересно не это, а позиция самого Черчилля по разыгравшейся в Африке трагедии. Нападение Италии ни для кого не было секретом. К войне готовился дуче, к обороне своего государства — император Эфиопии Хайле Селассие I (1892–1975). Остальные рассматривали различные сценарии реагирования на немотивированную агрессию Рима, готовясь тем самым к началу вторжения. В конце августа 1935 года состоялось секретное обсуждение этого вопроса между главой Форин-офиса Сэмюелем Хором, Энтони Иденом и Уинстоном Черчиллем.

Собравшиеся ожидали, что Черчилль станет придерживаться жесткой линии в отношении Италии, но, к удивлению Идена и Хора, он занял неожиданно умеренную позицию. По его мнению, начало военных действий против Италии целесообразно предпринимать только в том случае, если такой шаг будет принят «коллективно». Когда его попросили конкретизировать, что он понимает под «коллективными действиями», он пояснил, что имеет в виду «англофранцузское сотрудничество» [1963] См.: запись беседы Сэмюеля Хора от 21 августа 1935 года. Documents. Vol. 12. Р. 1239; Churchill WS. Op. cit. P. 132. .

Черчилль повторит свою сдержанную позицию, когда уже после начала вторжения во время одного из выступлений в палате общин в осторожных выражениях будет говорить о том, что «еще очень рано делать какие-либо прогнозы по поводу исхода этой войны». «Публикуемые в газетах сводки, пусть и весьма подробные, а временами даже захватывающие, не позволяют как следует разобраться в происходящем». У самого Черчилля создалось впечатление, что «ничего серьезного до сих пор не произошло». И пока следует «воздержаться от поспешных выводов относительно результата конфликта» [1964] См.: выступление от 8 октября 1935 года. Черчилль У.С. (ред.). Указ, соч. С. 173–174. .

Не торопился Черчилль и с принятием ответных мер. А после того, как они были приняты в виде санкций и продемонстрировали свою бесплодность, Черчилль одним из первых (уже в апреле 1936 года) выступил за их аболицию. Подобное отношение не может не удивлять. Но такие люди, как Черчилль, редко совершают необдуманные поступки. Был резон и в этом решении. Сам Черчилль объяснил свою позицию в отношении отмены санкций тем, что, принимая жесткие меры против Италии, он боялся сблизить дуче и фюрера: «Я очень не хотел, чтобы в этой грозной борьбе против перевооружающейся нацистской Германии Италия отошла от нас и даже перешла в противоположный лагерь» [1965] Черчилль У.С. Указ. соч. С. 78. .

Учитывая германо-итальянскую сплоченность в годы Второй мировой войны, точка зрения Черчилля может показаться наивной. Но в середине 1930-х годов союз Берлина и Рима еще не был скреплен кровью. До 1935 года Италия, сражавшаяся в годы Первой мировой войны на стороне Антанты, рассматривалась как потенциальный союзник против нацистской Германии. Более того, в 1934 году поддержка Муссолини австрийского правительства с отправкой четырех дивизий на перевал Бреннер оказала существенную помощь в подавлении начатого нацистами государственного переворота, во время которого от полученных ранений истек кровью канцлер Энгельберт Дольфус (род. 1892).

Во-вторых, Черчилль считал, что на тот момент Британия была не готова к столь решительным действиям. Свою мысль с использованием метафоры он выразил в беседе с Андре Моруа, когда тот попросил его пояснить реакцию англичан на захват Эфиопии.

— Вы когда-нибудь наблюдали за поведением омаров?

— Нет, — ответил французский писатель, — мое внимание привлекали, как правило, иные проблемы.

— В таком случае при первой же возможности понаблюдайте за этими ракообразными… — посоветовал политик. — Это крайне поучительно… В определенные периоды своей жизни — периоды линьки — омары утрачивают защитный панцирь. Тогда даже самые отважные из них прячутся в расселину скалы и там терпеливо ждут, пока у них вырастет новый панцирь… Как только новая броня затвердевает, они покидают свое убежище и вновь превращаются в бойцов, хозяев подводных глубин… По вине неосмотрительных и трусливых министров Англия лишилась панциря; нам надо подождать, пока у нас вырастет новая броня [1966] См.: Моруа А. Указ. соч. С. 44. .