Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Категоричная позиция Черчилля в отношении Индии объяснялась в том числе и тем, что в начавшихся на востоке волнениях он увидел призрак развала всей империи. В свое время у него состоялся откровенный диалог с мастодонтом позднего викторианства 3-м маркизом Солсбери, который сказал ему: «Последние полвека были периодом немыслимой экспансии, но если кто-то думает, что так будет продолжаться и дальше, его ждут серьезные неприятности» [233] Цит. по: записи в дневнике Виктора Казалета от 10 августа 1927 года. Ibid. Vol. 11. P. 1043. . Эти слова премьера произвели на молодого депутата сильное впечатление, и впоследствии он не раз вспоминал о них. Неужели пророчество Солсбери начало сбываться, и расцвет Британской империи подошел к концу? Догадываясь, что так и есть, Черчилль пытался пойти против течения и остановить потоп надвигающихся перемен в зародыше. Но джинн выскочил из бутылки, и теперь с ним уже было не совладать.

Черчилль вступил в битву, из которой не мог выйти победителем. Но признаться в этом, даже после подведения итогов, он так и не смог. Когда Индия получит самоуправление, он продолжит верить в величие и несокрушимость Рах Britannica. В 1937 году он напишет предисловие к «Биографическому словарю Британской империи». Словарь так и не выйдет, а текст предисловия станет достоянием личного архива политика. В этом малоизвестном, но примечательном документе Черчилль проанализировал судьбу великих империй прошлого — Египта, Ассирии, Персии, Македонии, Рима, Испании, Португалии, Австро-Венгрии. Все эти империи создавались разными людьми, на разных территориях и в разные эпохи, но их объединяло одно — неизбежный крах. Все, что от них осталось, это воспоминания о некогда гремевшем на весь мир величии. Отказываясь признать, что такой же исход ждет и Британскую империю, Черчилль предположил, что она единственная, кто способна выжить. В его понимании, устойчивость объяснялась двумя основными факторами. Во-первых, Британия всегда стояла на стороне прогресса, последовательно адаптируясь под постоянно меняющиеся условия внешней среды. «В этом мире все, что хочет продолжать жить, должно меняться», — констатировал Черчилль. Проблема Македонии, Испании и других держав заключалась в том, что они стали слишком «централизованными, отчужденными, негибкими и неподвижными». Во-вторых, наследникам королевы Елизаветы удалось «совместить несовместимое». Они смогли «найти объединение в разделении, силу в уступках и компромиссах». Они объединили «власть и свободу, индивидуальные права и общественные обязанности, монархию и демократию» [234] См.: Rose J. Op. cit. P. 27. .

С точки зрения геополитики, с рассуждениями Черчилля можно поспорить, но в своем понимании выживаемости организационных структур он проницательно указал на важные составляющие, которые в дальнейшем получат развитие в ситуационных теориях.

Помимо высоких внешнеполитических материй, в своем решении выступить против декларации лорда Ирвина Черчилль также руководствовался внутриполитическими реалиями. Он считал, что, вступив в союз с лейбористами, Болдуин ослабляет Консервативную партию, которую всегда отличали самостоятельность и независимость. В январе 1930 года он признается друзьям, что считает лидера тори «абсолютно безнадежным» [235] Цит. по: записи в дневнике Гарольда Николсона от 23 января 1930 года. Documents. Vol. 12. P. 137. . А все началось еще в июле 1929 года, когда, едва заняв пост премьер-министра, Рамсей Макдональд отправил в отставку Верховного комиссара Египта и Судана Джорджа Амброуза Ллойда (1879–1941). Как правило, за подобными решениями стоит не просто кадровая перестановка, а изменение политического курса по знаковому вопросу. Этот случай не стал исключением. У нового хозяина на Даунинг-стрит были планы ослабить хватку в Египте, на что вряд ли согласился бы барон Ллойд. Поэтому его пришлось заменить на более податливого Эдмунда Генри Элленби (1861–1936). Черчилль назвал решение премьера «жестким» и решил дать лейбористам бой. Его примеру, полагал он, должны последовать и другие члены партии. Но в боевой поход он отправился один.

Когда он поднялся выступить в палате общин в поддержку барона Ллойда, Болдуин остался сидеть на передней скамье оппозиции с «недовольным видом, не одобряющим» бунтарского поведения. Оценив расстановку сил, лидер тори счел более правильным не выступать против правительства. Критика лейбористов могла подтолкнуть последних к объединению с либералами и привести к изоляции Консервативной партии. Впоследствии Черчилль признается, что именно с этого момента его отношения с экс-премьером «значительно изменились» [236] См.: воспоминания Уинстона Спенсера Черчилля от 27 июля 1929 года. Ibid. Р. 25–26. . Индийский вопрос углубил пропасть непонимания между бывшими коллегами еще больше.

Те причины — внутренние и внешнеполитические, — которые определили дальнейшее поведение Черчилля, имели свою логику. Но за пределами этой логики оставались существенные издержки, которые могли серьезно повредить репутации бывшего главы Минфина и существенно понизить его шансы на дальнейший успех. Ведь, по сути, он выступил против решения лидера партии. И хотя поддержка со стороны других членов тори могла сгладить этот факт, полностью вычеркнуть проявление подобного недовольства из партийной летописи было невозможно. Поэтому Черчиллю следовало осторожно подбирать слова и аргументы, чтобы излишне острым доводом не нанести фатального вреда собственному реноме. Но осторожность никогда не была сильной чертой нашего героя. Если он вступал в борьбу, то бил наотмашь. И свой первый удар он нанес — вернее, обозначил его нанесение — уже в ноябре 1929 года.

Шестнадцатого ноября Daily Mail вышла с его статьей «Опасность в Индии». Эта статья не была направлена против Болдуина лично и больше описывала точку зрения автора по давно набившему оскомину колониальному вопросу. Это было мнение убежденного колонизатора, полагающего, что участие Британии в жизни индийцев спасло их от «варварства, тирании и междоусобных войн». Британия «защитила индийские границы от вторжения с севера», предотвратила голод, познакомила местных жителей с последними достижениями науки и техники. Черчилль не возражал против предоставления Индии самоуправления, но считал, что в настоящий момент подобное «криминальное и вредоносное» решение преждевременно. Оно лишь катализирует внутренние противоречия и приведет к обострению этно-конфессиональных конфликтов. Что же касается лорда Ирвина, то вместо того, чтобы успокоить индийцев, он добился своим заявлением противоположного эффекта [237] См.: Gilbert М. Op. cit. Р. 355–357. . Индийцы ухватятся за его слова, трактуя их в свою пользу. Считая, что этим признанием они уже добились определенных уступок, они начнут требовать большего. Подобное поведение было недопустимо. Еще в бытность руководства Министерством по делам колоний Черчилль сделал для себя вывод, что в отношениях с колониями следует четко отдавать себе отчет в объеме предоставляемых уступок, поскольку после их оглашения любые оговорки бесполезны.