Элтон Джон - Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Билет в «Гранаду» стоил два фунта и шесть пенсов, а на лучшие места в зале – пять фунтов. Цена адекватная, если учесть, что в одном шоу выступали и группы, и отдельные певцы. За вечер можно было послушать десять артистов: каждый исполнял по две песни на разогреве у гвоздя программы, который пел четыре или пять композиций. В зале «Гранады» в то или иное время отметились все – Литл Ричард, Джин Винсент, Джерри Ли Льюис, Эдди Кокран [35] Эдвард Рэймонд Кокран, известный как Эдди Кокран (англ. Eddie Cochran ) – американский певец, композитор, гитарист раннего рок-н-ролла. , Johnny&The Hurricanes [36] Американская рок-группа из Огайо. Специализировалась на аранжировке традиционных мелодий в рок-н-ролльном стиле. . А если кто-то по какой-то причине не мог украсить зал своим присутствием, мы мчались в Лондон: именно там, в «Палладиуме», я впервые увидел Клиффа Ричардса и «Дрифтерс» – его команда тогда еще не поменяла название на «Шэдоус». А тем временем в пригородах известные группы начали выступать и в небольших залах – в «Британском легионе» в Харроу и в «Кентонском клубе консерваторов».

Если хватало денег, можно было попасть на два, а то и три концерта в неделю. Смешно, но я не помню, чтобы хоть один не понравился мне или чтобы я пришел домой разочарованный, хотя некоторые шоу наверняка были чудовищными и с отвратительным звуком. Уверен, в «Британском легионе» в южном Харроу не имелось акустической системы, способной в полной мере передать бунтарскую мощь рок-н-ролла.

Когда отца не было дома, я наигрывал на пианино композиции Литл Ричарда и Джерри Ли Льюиса – моих кумиров. Меня восхищал не только их стиль исполнения, сам по себе невероятный: они играли напористо, агрессивно, будто собирались душу вышибить из клавиш. Больше всего изумляло другое – как они вскакивают во время исполнения, пинают ногой табуретку, вспрыгивают на крышку инструмента. Игру на фортепиано они сделали такой же зрелищной, захватывающей и даже сексуальной, как игру на гитаре или выступление вокалиста экстра-класса. Я и представить себе не мог, что такое возможно.

В общем, я настолько ими вдохновился, что и сам несколько раз попробовал выступить в местных молодежных клубах с группой под названием «Корветы». Ничего серьезного, все остальные участники тоже еще учились в средней школе в Нортвуде. Это продолжалось всего несколько месяцев, и платили нам в основном кока-колой, но внезапно я осознал, чем именно хочу заниматься в жизни. И мое желание никак не совпадало с планами отца насчет моего будущего, которое, по его мнению, следовало связать с Королевскими ВВС или работой в банке. Пусть запихнет себе в задницу и банк, и армию, решил я, хотя никогда бы не осмелился произнести такое вслух. Но эта крамольная мысль явно свидетельствовала о том, что рок-н-ролл все же сделал из меня бунтаря – чего и опасался отец.

Наверное, у нас с ним никогда не было общих интересов, кроме, пожалуй, футбола. Самые приятные воспоминания детства у него были связаны с этим спортом – отец вырос в семье футбольных фанатов. Два его племянника, Рой Дуайт и Джон Эшен, стали профессиональными футболистами и играли за команду «Фулхэм» из юго-западного Лондона. В качестве поощрения он водил меня на стадион «Крейвен Коттедж», и мы наблюдали за игрой с боковой линии. В те дни правым инсайдом был Джимми Хилл [37] Джимми Хилл (англ. Jimmy Hill ) – британский футболист, позже – известный телеведущий. , а больше всего голов забивал Бедфорд Джеззард [38] Бедфорд Альфред Джордж Джеззард (англ. Bedford Alfred George Jezzard ) – английский футболист, нападающий. Наиболее известен по выступлениям за «Фулхэм» в конце 1940-х и 1950-е годы, а также как главный тренер этого же клуба в 1958–1964 годах. . Но даже за пределами футбольного поля Рой и Джон казались мне грандиозными личностями; встречаясь с ними, я всегда испытывал восторженный трепет. Закончив футбольную карьеру, Джон стал весьма удачливым бизнесменом, торговал американскими автомобилями и, навещая нас в Пиннере с женой Бет, парковал на улице «Кадиллаки» и «Шевроле» фантастического вида. Рой же, правый нападающий, просто был потрясающий игрок. Позже он перешел в «Ноттингем Форрест» и выступал за них в финале Кубка Англии. Этот матч я смотрел дома по телевизору, запихивая в рот шоколадные яйца, сбереженные с Пасхи специально для этого знаменательного события. Причем я не столько ел шоколад, сколько заталкивал его в рот в состоянии, близком к истерии. На экране происходило невероятное. На десятой минуте матча Рой забил первый гол. Его уже сватали в сборную, и гол, казалось, решил его судьбу: мой двоюродный брат – мой кровный родственник – будет играть за Англию! Это еще фантастичнее, чем американские тачки Джона! Но через пятнадцать минут Роя унесли с поля на носилках. Не гол, а перелом решил его судьбу – футбольная карьера закончилась. Нет, он пытался играть, но достичь прежнего уровня уже не мог. И в итоге стал учителем физкультуры в школе для мальчиков в южном Лондоне.

Команда, за которую болел мой отец, была далеко не такой сильной и внушающей страх соперникам – «Уотфорд». Первый раз он взял меня посмотреть игру, когда мне было шесть лет. Команда плелась где-то в самом хвосте так называемого «Третьего южного дивизиона» – рейтинг на грани вылета из футбольной лиги. На самом деле, незадолго до того, как я начал ходить на матчи «Уотфорда», команда сыграла так плохо, что ее действительно выкинули из лиги; но позже, после подачи заявки на повторное вступление, все-таки вернули обратно. Одного взгляда на их стадион на Викерейдж-роуд хватало, чтобы составить о команде полное впечатление: всего две крытые трибуны, очень обшарпанные и маленькие – не стадион, а какая-то арена для собачьих бегов. Если бы я тогда хоть что-то соображал, я бы мгновенно оценил и этот стадион, и потенциал «Уотфорда». Начал бы болеть за команду, которая действительно умеет играть в футбол, и тем самым я бы избавил себя от почти двадцати лет безысходных страданий. Но в футболе все по-другому или, по крайней мере, должно быть по-другому. Это как зов крови: «Уотфорд» – команда моего отца, а значит, и моя команда.

Да и вообще, для меня не имели значения ни обшарпанность стадиона, ни безнадежная бездарность команды, ни холод, ни пронизывающий ветер. Я с ходу влюбился в футбол. Впервые – живая игра, радостное волнение из-за поездки на поезде в Уотфорд, из-за прогулки по городу до стадиона! Восторг! Продавцы газет подходят каждые полчаса и сообщают счет в другом матче. Мы всегда стояли на одном и том же месте на трибуне Шродделлс – эта зона называлась «Изгиб». Попасть туда впервые – все равно как принять наркотик, вызывающий немедленное привыкание. Я заразился футболом так же, как музыкой: составляя собственный «чарт чартов» у себя в спальне, вырезал из журналов списки команд в футбольных лигах, прикреплял их к стене и постоянно обновлял счет матчей. От этой зависимости я так и не избавился, да и не хотел избавляться – ведь она перешла мне от отца по наследству.