Питер Хинс - Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

Лишь на одном концерте Фред меня по-настоящему разочаровал, потому что я считал его профессионалом высочайшей категории. Это был единственный в истории группы концерт в Новой Зеландии, на стадионе «Маунт-Смарт» в Окленде. Новая Зеландия – прекрасная страна, но раем для гастролирующей рок-группы ее точно не назовешь из-за острой нехватки клубов, наркотиков и женщин свободных нравов. Мы даже хотели предложить властям повесить на таможне объявление: «Сдайте здесь свои гениталии – они вам все равно не понадобятся». Если только вы не предпочитаете овец…

Фред вышел на сцену с опозданием и был явно нетрезв. Скука или плохое влияние? И то, и другое. Он опоздал из-за того, что Тони Уильямс, «гардеробщица» группы, надел ему брюки задом наперед, а заметили это только в самый последний момент, когда Фред уже направился к сцене. Тони всегда был пьян, и у него часто тряслись руки; тогда он просил: «Слушай, парень, помоги мне вдеть нитку в иголку!» Очень милый человек, но когда выпивал, то превращался в мистера Хайда. В такие моменты дружба с ним превращалась в тяжкий труд.

Концерт начался. Фред хихикал и забывал слова песен, не всегда попадал в ритм, даже спрашивал меня, какие песни надо играть и сколько в них куплетов! Выступление, впрочем, вышло не таким уж катастрофическим, но Фред иногда забывался, и остальные участники группы из-за этого страдали. На бис они играли классическую песню Элвиса Пресли Jailhouse Rock; на сцену пригласили Тони – не пьяного «гардеробщика» Тони, которому захотелось подпеть, а певца Тони Хэдли, фронтмена Spandau Ballet, отдыхавшего от своих гастролей. Тони был отличным и совсем не претенциозным парнем – но он не знал слов! Представьте себе: рок-звезда, которая не знает слов Jailhouse Rock!

Сидя у рояля Фреда и наблюдая, как он поет от всего сердца, я иногда смотрел на зрителей и раздумывал о жизни, смерти и о том, куда меня заведет мое путешествие. Что мне делать? Для чего вся эта жизнь? Зачем я этим занимаюсь? К двадцати пяти годам я стал гуру «подрояльного пространства». «Это реальная жизнь или просто Бэттерси?» [3] Is this the real life? Is this just Battersea? – искаженная первая строчка Bohemian Rhapsody. Бэттерси – район Лондона. – Прим. пер. Предпоследняя строчка Bohemian Rhapsody, «Nothing really matters» («Ничто не важно»), брала меня за душу; я часто размышлял о тщетности «всего этого рока» и о том, какими изнурительными бывают гастроли. Но когда песня заканчивалась и загорались все софиты, освещая тысячи людей, аплодировавших «Рапсодии», я все-таки решал, что для кого-то это действительно имеет значение и даже является важной частью жизни.

Пока я сидел, погруженный в свои мысли, Queen начинала следующую песню, и времени рефлексировать уже не оставалось. Возвращаемся к делу… В кульминационный момент последней песни Queen я приводил в действие целую цепочку пиротехнических зарядов на краю сцены, которые неизменно обжигали неосторожных фотографов и охранников. Что ж, они знали, на что идут. Кроме Фредди, на концертах к зрителям обращался только Брайан, и то всего пару раз за выступление. В середине 70-х перед последней песней Брайан объявлял: «Мы оставим вас там же, где всегда оставляли – в руках божьих!» (Или как шутили техники: «Мы оставим вас там же, где всегда оставляли – погруженными в смертную скуку! Бегите, требуйте назад деньги!»)

Queen покидала сцену в полной темноте под оглушительные аплодисменты, топот ног и крики, оставляя нас в сумеречной зоне перед выходом на бис. Вокруг нас взметались в воздух тысячи спичек и зажигалок; огоньки мерцали в пропитанном дымом и пылью влажном воздухе, еще больше накаляя и без того до предела напряженную атмосферу. Сейчас огоньки в зале стали привычным делом, но когда я впервые увидел такое в Америке, я не мог отвести от них взгляда; мне было интересно, как долго людям удастся продержать горящую зажигалку. Хотите еще немного? На бис?

Выход на бис на рок-концерте – вполне предсказуемое «спонтанное» второе пришествие. А может быть, и третье, и четвертое. В середине 70-х Фред, выходя на бис с Queen, бросал в зрительный зал красные розы. Шипы предварительно удалял ассистент, что было весьма трудоемким процессом, а Фред постоянно жаловался, что на стеблях недостаточно цветков. Полностью срезать шипы, конечно, удавалось не всегда, так что нежные руки Фреда, бывало, покрывались царапинами. Чтобы сделать раздачу цветов безопаснее, снизить бюджет и избежать дальнейшего кровопролития, розы в конце концов заменили гвоздиками, которые я прятал в ведрах с водой под роялем.

По условному сигналу я выбегал на сцену с охапкой цветов для Фреда, и, пока он разбрасывал их по морю тянущихся рук, я относил его микрофон в боковую часть сцены и готовил следующую охапку. Раздав все гвоздики, он быстро бежал к фортепиано, и я перехватывал его по пути с микрофоном в руках. Неплохая хореография… Если Фреду хотелось пошалить, он вместе с цветами брал и пластиковые ведра и поливал водой из них зрителей, себя… или меня!

На ранних гастролях Queen исполняла на бис манерную эстрадную песню Ширли Бэсси Big Spender («Как только ты скрутил косячок…» [4] «The minute you rolled up the joint» – искаженная первая строчка песни Big Spender. – Прим. пер. ). Фред крадучись выходил на сцену в вышитом японском кимоно, которое тут же срывал с себя, как стриптизер, оставаясь в красно-белых шортах с подтяжками того же цвета. Он театральным жестом тянул за пояс кимоно, после чего оно должно было легко соскользнуть. Но получалось так не всегда.

На аншлаговом концерте в «Хаммерсмит-Одеоне», лихорадочно пытаясь освободить его, я случайно спустил с него шорты до колен, а потом, страшно нервничая, разрезал ткань острым как бритва складным ножом. После этого случая у меня всегда были наготове куда более удобные и безопасные ножницы; голос Фреда и так был достаточно высоким, ему не требовалось еще и импровизированное хирургическое вмешательство со стороны техника.

Фредди Меркьюри на гастролях Queen заставлял всех выкладываться на полную катушку – всех, включая себя. Он мог выкинуть какую-нибудь штуку в самый неожиданный момент, изменить хореографию движений, манеру общения и даже текст песни. Когда на бис мы играли Jailhouse Rock, английский язык неизменно пополнялся новыми словами. Фред то ли проговаривал, то ли пропевал случайные фразы, пока группа играла импровизационное буги. Мне особенно пришлись по душе «Шабунга», «Шеббах» и «М-м-м-мама-ма-ма-мама-мама-мама-мама-йетч!». М-м-м? Древнеперсидский? Местный занзибарский диалект?

Когда мы спрашивали у Фреда о происхождении и значении этих слов, он тут же начинал отпираться: «Я ведь на самом деле такого не пою – правда ?» Поешь-поешь, и еще как! И звукорежиссер это подтвердил, поставив Фреду запись с пульта. Брайану сообщили, что начало его гитарного соло очень похоже на вступительную тему телесериала-вестерна «Бонанза», а Роджеру и Джону – что они вообще-то ритм-секция. И должны держать ритм.