Иосиф Лаврецкий - Миранда

История не сохранила для потомства точной даты приезда уроженца Канарских островов дона Себастьяна Миранды-и-Равело в столицу испанской колонии Венесуэлы — Каракас. Это произошло, должно быть, в 40-х годах ХVIII века. Мы не располагаем ни его портретом, ни даже датой его рождения. Дон Себастьян принадлежали торговому сословию, на которое с презрением взирали испанские дворяне — идальго, считавшие ниже своего достоинства заниматься торговлей, ремеслами, трудиться.

Однако Дон Себастьян был человеком честолюбивым и упорным. В душе он сознавал, что ни в чем не уступает идальго, и его мечтой было стать одним из них: иметь свой герб, носить дворянский камзол, шпагу, поступить на королевскую службу, обзавестись доходной недвижимой собственностью.

Перейти из низменного торгового сословия в благородное дворянское в Испании XVIII века было не так легко. Для этого требовались деньги, много денег, а заработать их честолюбивому канарцу было легче не у себя на родине, где таких, как он, были тысячи, в колониях, заморских владениях Испании.

Древние римляне говорили, что осел, груженный золотом, способен открыть ворота любой крепости. В XVIII веке заткнуть прорехи в испанской казне уже не Могли ни богатейшие золотые прииски Перу, ни серебряные копи Мексики, ни алмазные россыпи Новой Гранады, как тогда называли Колумбию. Чтобы добыть деньги, король продавал государственные должности в метрополии и в колониях, дворянские титулы, ордена, воинские звания. За деньги можно было добиться у короля и его министров почестей и званий.

Столь же бойко торговали своим «товаром» и церковники. Они продавали приходы и епархии, к которым были приписаны земельные угодья и доходные дома. Кардиналы, епископы и аббаты торговали отпущением грехов, за соответствующую мзду выдавали пропускные грамоты в райскую обитель, снабжали блудниц сертификатами непорочности, снимали эпитимии. Даже иквизиторов можно было подкупить, более того, инквизиторы охотились за богатыми отступниками и со спокойной совестью приписывали своим невинным жертвам вымышленные обвинения, лишь бы завладеть их состоянием.

Такие же порядки господствовали и в испанских колониях Америки, где наместники испанского монарха — вице—короли, губернаторы, алькальды, генералы иепископы, — в свою очередь, торговали должностями помельче.

Колониальное общество напоминало своеобразную сословную пирамиду, основание которой составляли бесправные рабы-негры и столь же бесправные, хотя и считавшиеся вольными людьми, индейцы. Ступенькой выше находились те, в ком была примесь испанской крови, — метисы и мулаты, еще выше белая или почти белая беднота: пастухи, мелкие крестьяне, ремесленники, над ними — белые уроженцы колоний — креолы и испанцы — мелкие и крупные торговцы, затем шла креольская аристократия — потомки конкистадоров — богатые помещики и плантаторы. Они верховодили в находившихся под наблюдением испанских властей городских самоуправлениях — кабильдо, занимали командные должности в войсках ополчения — милиции, которая была создана для охраны колоний от набегов пиратов и налетов англичан, голландцев, французов — исконных врагов Испании.

Наиболее богатые представители креольской аристократии покупали себе и своим потомкам у испанской короны дворянские титулы — графов, князей и маркизов - и очень гордились ими. Своих детей они посылали учиться в Мадрид, где их принимали при дворе. Заискивающие перед испанской короной креольские аристократы тем не менее считали испанских колониальных чиновников узурпаторами, а себя законными хозяевами колоний, которые были завоеваны их предками. В Венесуэле их называли мантуанцами, от испанского слова «Мантилья» — нарядная шаль, носить которую разрешалось только дамам знатного происхождения. Самых богатых из них именовали «большими какао», им принадлежали крупнейшие плантации этого продукта. Заносчивые и спесивые, они свысока смотрели на остальные сословия.

Социальную пирамиду венчала испанская колониальная администрация, возглавляемая вице-королем, губернатором или командующим военными силами - генерал-капитаном, в зависимости от того, являлась ли колония вице—королевством, губернаторством или военным округом. В правящую верхушку входила также церковная иерархия.

Колониальная администрация и церковная иерархия почти сплошь состояли из «европейских испанцев», которые так назывались в противовес «американским испанцам» — креолам. «Европейские испанцы», в свою очередь, считали себя единственно законными хозяевами колоний и смотрели свысока на мантуанцев и прочие сословия. Свое пребывание в колониях они использовали для обогащения любыми средствами: брали взятки, нещадно эксплуатировали индейцев, которые им были непосредственно подчинены‚ занимались контрабандой, хотя испанские чиновники приезжали в колонии только на срок своей службы, но некоторые из них женились на дочерях богатых креолов и, получая в приданое поместья и плантации, оседали в колониях.

Люди из более низкого сословия или касты, как сословия назывались в колониях, мечтали пробиться в более высокое сословие. Разбогатевшие ремесленники мечтали попасть в торговое сословие, а разбогатевшие торговцы — в число мантуанцев, мантуанцы же мечтали занять руководящие должности в колониальной администрации.

Труднее всего было попасть в аристократическую касту мантуанцев. Мантуанцы причисляли себя к белой расе. Они с презрением относились к неграм имулатам. Другого нельзя было и ожидать от рабовладельцев. Чтобы стать настоящим мантуанцем, необходимо было не только обладать крупным состоянием, но и доказательствами того, что претендент является человеком белой расы без какой—либо примеси негритянской или индейской крови. Такими доказательствами служили сертификаты о благородном происхождении и «чистоте крови», которые выдавались за огромные деньги испанскими властями в Мадриде и подписывались лично королем.

Хотя сертификаты запрещали кому бы то ни было подвергать сомнению или оспаривать их содержание, потомственные мантуанцы, высокомерию которых не было предела, новичков, получивших доступ в их касту, зачастую подвергали «социальному» бойкоту и даже требовали от короля отмены сертификатов. Протесты против выдачи сертификатов рассматривались различными королевскими инстанциями годами, заставляя новоявленных аристократов нести новые колоссальные расходы. Ведь для того, чтобы выиграть такую тяжбу, следовало нанять адвоката в Мадриде и задобрить ненасытных королевских чиновников.